— И не мечтай.
— Хорошо, скажешь, когда перестанешь дуться.
— Почему ты такой? Почему считаешь, что тебе позволено в отношении меня всё? — опять двадцать пять. Эта девушка неугомонна.
— Потому, что я могу. Потому, что я сильнее. И будет по-моему, — ответ в стиле Ворохова. Ничего нового.
— Приехали, малыш, выгружай свою сладкую попку.
Он вышел из машины, явно не намереваясь открывать ей дверь и подавать руку. «Хамло неотёсанное», — подумалось Арине.
Но уже в следующий момент она забыла о всех обидах и разногласиях, когда ощутив под ногами землю, была прижата к внедорожнику.
— Как же я тебя сейчас затрахаю! — его жёсткая щетина больно царапала нежную кожу шеи, но именно это послужило её возбуждению.
— Илья, мы же на улице…
Её дыхание сбилось, а сердце, казалось, спряталось куда-то в уголок и остановилось, не желая функционировать далее.
Возле новостройки начали собираться люди. Некоторые смотрели на целующуюся парочку с осуждением, другие с завистью. Хорошо одно — никто из них не знал, что это новоизбранный депутат Госдумы «балуется».
— Пошли, — он активировал сигнализацию на авто и, взяв Арину за руку, повёл в сторону дома.
— Я думала, у тебя какой-нибудь шикарный особняк в Подмосковье, — сказала Кинчева, когда они вошли в лифт.
— А зачем мне особняк, если я живу один? Ради «понтов» что ли?
— Ну, вообще-то верно…
— Дом можно будет купить, когда семья появится.
— У тебя же есть семья… — в голосе Аринки проскользнула горечь.
— Так! Я сейчас объясняю один раз и больше мы к этому разговору не возвращаемся. Договорились? — Илья наклонился к ней, пристально заглядывая в глазки небесного цвета.
Арина чуть заметно кивнула.
— Да, у меня есть жена. Но отношений у нас нет уже больше года. Ни интимных, ни дружеских. Мы с ней вообще не видимся. Развестись с ней я не мог. Это сильно повлияло бы на мнение избирателей. Сейчас внимание ко мне немного поуляжется, тогда и разберусь с этим. Ясно?
— А почему вы расстались?
— Она долго обманывала меня. И даже, когда её враньё выплыло наружу, словно дерьмо, она продолжала лепить из меня идиота. Я могу простить многое, но если человек единожды потерял моё доверие, то больше его не заслужит. А я не держу рядом с собой лживых сук, — он говорил напряжённо и отрывисто, чего Арина не могла не заметить.
— Ты её ещё любишь?
— Нет, конечно.
— А любил?
— Да, иначе, не женился бы. Мы прожили вместе пять лет, а это срок. Когда спустя столько времени ты узнаёшь, что слепо верил тому, кто водил тебя за нос, наступает такое разочарование, что хочется убить. Чтобы не брать грех на душу — ушёл.
Кинчева хотела задать ещё миллион вопросов, но металлические двери лифта разъехались в стороны и Илья легонько подтолкнул её к выходу.
— Добро пожаловать в моё скромное жилище, красавица, — он открыл массивную дверь и пропустил девушку вперёд.
— Ничего себе! Это называется «скромное жилище»? Да здесь можно оборудовать целый футбольный стадион! — Кинчева настолько была поражена, что забыла обо всём на свете.
Интерьер квартиры был выполнен в современном классическом стиле. Но в первую очередь внимание девушки привлёк не сам дизайн, а планировка. Похоже, её переделали уже после строительства, при этом «захапав» ещё пару квартир сбоку.
Высокие потолки и панорамные окна разделили жилое помещение на два уровня. Кинчева мало разбиралась в строительстве, но здесь явно поработал профессионал, при чём не один, а целая бригада.
— Никогда раньше не видела ничего подобного… Красиво, — Арина прошла в глубь, предварительно сняв обувь, что наполнило сердце Ворохова теплом. Казалось бы, ничего такого. Но как же мило. Она такая домашняя и аккуратная.
— Руки можешь помыть там, — он куда-то указал ей рукой, но Кинчева даже не взглянула.
— Так вот, оказывается, как живут слуги народа!
Илья беззвучно засмеялся и отправился за ней.
Тёплые ладони легли на талию Арины и протянули её к телу здоровяка.
— Пойдём, я тебе свою спальню покажу. Там такая кровать! — не дожидаясь яростных сопротивлений со стороны Кинчевой, он закинул «жертву» на плечо и уверенно зашагал в комнату.
— Ну что, прямо сейчас что ли? — слабая попытка. И вовсе не убедительная.
— Нет, полежим — до завтра подождём, — вполне ожидаемый ответ.
Арина была брошена в огромную кровать, а все пути к бегству отрезаны. Хотя, она и не планировала.
Илья спокойными, выверенными движениями снял с себя всю одежду, небрежно бросая её на пол. Девушка, словно завороженная разглядывала его стальные мышцы, которые «играли» при каждом его жесте.
Ворохов ввалился на кровать рядом с Ариной и притянул ту к себе.
— Иди к папке, малыш, — влажные губы обрушились на шею красавицы, а руки принялись освобождать её от одежды.
Жадные, немного грубые прикосновения, горячее дыхание, тихий шёпот. Всё это полностью лишило рассудка Кинчеву и она, поддавшись ему, сама стащила с себя последний предмет нижнего белья.
— Красивая малышка. Послушная. Моя, — Илья медленно вторгался во влажную промежность, поглаживая подушечками больших пальцев напряжённые соски девушки.
Громкий стон сорвался из её уст, а нежный язычок ласково прошёлся по его шее. Мужчине понравилась такая импровизация и он перевернулся на спину, усаживая Арину сверху, тем самым предоставляя ей больше возможностей.
Она не растерялась и, оперевшись руками на его грудь, снова впустила в себя возбуждённую плоть. Илья цепко ухватился за ягодицы Арины и с силой насадил девушку на себя. До предела. До крика.
— Моя, — шептали его губы.
И на данный момент она была с ним согласна. Мышцы Арины судорожно сокращались вокруг его члена, а грудь, сминаемая его руками болезненно ныла, требуя большего.
Вскоре быстрый темп утомил Кинчеву и она просто упала на мужчину.
— Что такое, малыш? — он приподнял её лицо, обеспокоенно вглядываясь в некогда голубые глаза, что от возбуждения стали синими.
— Устала, — она невинно улыбнулась.
— Лентяйка, — Ворохов скинул её с себя, — Встань на коленки и наклонись.
Кинчева опешила. Что? На коленки? Такую позу она всегда считала унизительной и неправильной. Как вообще можно стоять перед мужчиной «раком»?! С Серёжей они всегда занимались сексом в «миссионерской» позе и её это устраивало.
— Нет, — она взирала на Илью с видом оскорблённой невинности.
— Почему? — так просто спросил, как будто не понятно без разговоров.
