* * *
К вечеру они пересекли экватор. Долина Тиу встретила их хаотичным рельефом, сложенным из беспорядочного сочетания гряд, трещин и плато. Под слоем сметённой ветром пыли и песка проглядывались красочные слоистые отложения, синие и зелёные минеральные породы. Раскрывались калейдоскопические массивы голубых оттенков: от рифлёных песчаных дюн до мелких кратеров светящихся сине-кобальтовой и аквамариновой пылью. Как и предупреждал Джордж, несмотря на снижение скорости, роверы на ухабах подбрасывало, как пустые тележки, и машины громыхали всеми своими болтами и гайками. Чтобы не выпадать из кресел, пассажирам пришлось пристегнуть ремни безопасности.
Объезжая глубокие расщелины на каменистой местности, Турал старался вести ровер осторожно. За ними по следам двигался первый ровер. Затем их путь проходил по руслу пересохшей реки, по обе стороны обрамлённому далеко простирающей стеной. Бескрайняя скала надменно бросала тень на дно иссохшей реки. Холодная тень, как ледяная лавина, быстро их накрыла. Недавно опалённая солнцем поверхность с наступлением сумерек мгновенно остыла. Остановив ровер у отвесной скалы, Турал собирался передать управление Эмину. В свете фар внимание Майи привлекли странные каменные прослойки на скале.
– Смотрите, что это? – указала она на камни.
– Наверное, аргиллит, – безразлично ответил Турал.
– Нет, посмотрите на следы эрозии, они лежат пластами. Изабелла рассказывала мне об этих окаменелостях. Возможно, они образованы цианобактериями в Нойский, самый древний геологический период Марса. В те времена у планеты было сильное магнитное поле и плотная атмосфера, и по поверхности текла жидкая вода, а условия для жизни были более чем благоприятны.
– Действительно, – кивнул Эмин, направив на них свет прожектора. – Это похоже на стром… стромо… строматолиты, – осекаясь, выговорил Эмин.
– Если хотите, мисс Хогарт, можем сделать остановку и взять пару образцов, – заявил Турал.
– Да, – с радостью воскликнула Майя. – В них могли сохраниться сигнатуры древних биомаркеров.
Турал, связавшись с первым ровером, сказал:
– Алекс, нам нужно сделать короткую остановку, – при этом он жестом дал кузену знать, чтобы тот надевал пневмокостюм, – Эмину нужно выйти размять ноги.
Бернардо остановил ровер рядом, так, чтобы через боковое окно они друг друга видели, и ответил: – Алекс только что уснул, а мы и так отстаём от графика.
– Доктор Хогарт, – обратился к профессору Турал.
– Да, слушаю вас, – ответил Джордж, сидевший рядом с Бернардо.
– Ваша дочь, возможно, нашла подтверждение былой жизни на планете. Не хотите взглянуть?
Через пару минут в передней части кабины показалась сонная голова Алекса.
– Хорошо, – выдал Алекс, – вы всё ровно не отстанете. Пусть выходит только Эмин, и быстро. Джордж уже в шлюзе, он тоже будет колоть камешки.
Оставив их наедине, Эмин исчез за дверью гардеробной. Турал глядел на неё тёмно-карими глазами, пытаясь найти тему для разговора. Наконец, прервав неловкое молчание, он произнёс:
– Майя, твой отец тоже собирает образцы для геологов?
– Нет, его научная группа ищет подтверждение теории литопанспермии.
– Никогда не слышал о такой. Я знаю только, что такое панспермия[4].
– Согласно одной из теорий литопанспермии[5], первоначально жизнь зародилась здесь, на Марсе. Но со временем семена жизни были перенесены на Землю метеоритами, выброшенными в космос в результате извержений вулканов или ударов крупных астероидов об поверхность Марса.
– И что? – усмехнулся он. – Ты считаешь, что мы вернулись на историческую родину?
– Ну, в какой-то мере да, – улыбнулась она. – Во многих религиозных культурах считается, что создатель сотворил человека из глины, а затем вдохнул в него жизнь. И учёные подтверждают, что первичным бульоном, где могла зародиться жизнь, была не просто вода, как ранние считалось, а именно гидрогель глины. Знаете, почему в наших жилах течёт кровь красного цвета?
– Нет.
– Кровь окрашена в красный цвет благодаря оксиду железа, идентичному тому, что лежит на поверхности этой планеты, а под ним на поверхностях древних озёр есть отложения глины.
– Да, в философской логике тебе не откажешь, – усмехнулся он. – Теперь я знаю, почему кровь на вкус как ржавый металл! В твоих словах есть доля истины. Ржавчина, то есть оксидная плёнка, на поверхности других планет и их спутников так и не обнаружена. В этом плане Земля и Марс – самые уникальные планеты Солнечной системы.
Через несколько минут Эмин вернулся с пакетом красноватых камней и, торжественно вручив их Майе, сказал:
– Примите дары красной планеты, но один я оставлю себе в качестве сувенира.
– Спасибо, – поблагодарила его Майя, рассматривая камни сквозь прозрачный пакет.
Пропустив первый ровер вперёд, они продолжили свой путь. Эмин за штурвалом расслабился и насвистывал под нос незатейливый мотив. В наступивших сумерках едва просматривались вершины горного хребта.
На связь вышел Бернардо, сказав:
– Поздравляю вас, amigos de los astronautas[6]. Четверть пути мы уже прошли, осталось самое «лёгкое» – пройти Сьерра-Мадре. Судя по карте, там должен быть перевал, через него и пройдём.
– У наших машин низкие дорожные просветы, они не рассчитаны на лазанье по скалам, – ответил Турал. – Это степные волки, а не горные козлы! Нам лучше объехать с востока. Умный – в гору не пойдёт….
– Знаю, – вступил в разговор Алекс. – Лучше он домой пойдёт! Будь мы чуточку умнее, сидели бы сейчас дома и готовили бы у себя во дворе барбекю. Я тоже не прочь свернуть, но мы не можем позволить себе потерять несколько часов. Роберт запретил нам уклоняться от маршрута.
– Ясно, – завершая связь, сказал Турал.
Часом позже они спускались по крутому скалистому склону, местами покрытому каменистой осыпью. Крепко вцепившись в подлокотник кресла, Турал проворчал:
– Дистанцию держи, ты не на сафари.
– Я не виноват, здесь гравий, сцепление плохое, – оправдался Эмин.
– А кто ведёт первый ровер? – спросила Майя.
– Кажется, ваш отец и, замечу, для профессора очень даже неплохо, – ответил Эмин. – Где он так научился?
– Он много времени провёл в экспедициях, – ответила Майя. – Бывал в Гималаях и на Тибете. У жителей труднодоступных горных селений собирал образцы ДНК. И здесь на ровере выезжал с геологами за пробами грунта. Наверное, так и научился.
Неожиданно впереди идущий ровер остановился. Эмин попытался затормозить, однако машина пошла юзом по мелким камням. Уходя от столкновения, он свернул. Лавируя между глыб камней, машина скатывалась по склону, и лишь сильный удар о днище остановил их от падения в пропасть.
