Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
– Каролина Сергеевна, ставить фонетику – это ваша задача, вы основной преподаватель на группе, а Зарина Андреевна лишь шлифует то, что дали вы…
– Кстати, прошлый год показал, что результаты наших групп оказались на уровне, – вступила жена начальника отдела кадров. Тон ее был приторно нежен, что наводило на мысль о большом количестве скопленных, но отложенных до поры ядовитых боеприпасов. Куликова поколебалась и все-таки добавила: – Ничуть не хуже, чем ваши результаты, Каролина Сергеевна. Вы уж извините, но коль скоро в ход пошли претензии…
Каролина вскинулась при словах об экзаменах и проговорила негромко, но с явным раздражением:
– Потому что мои группы сдавали государственные тесты, а ваши – внутриинститутский экзамен, который вы сами принимали у студентов.
– Ну и что? Оценки-то одинаковые! Отчитались мы с вами на равных. Ну почти на равных, если не считать некоторых репутационных потерь с вашей стороны.
Анна Владимировна изобразила на своем хорошеньком личике сладкую улыбку и сделала особое ударение на словах «почти» и «потерь». Что она имела в виду, мне было неясно, но Каролина явно повелась: глаза ее вспыхнули, щеки порозовели, заведующая раздувала ноздри и молча с преувеличенным интересом разглядывала столешницу на кафедральном столе.
Да, это был скандал. Первое же заседание кафедры подтвердило предположение моей тетки о том, что Каролина умеет наживать себе врагов. Теперь оставалось выяснить, каким образом она это делает и как не наступить на те же грабли. Судя по полемическому задору, с которым Каролина вела заседание, сдерживать свой гнев она не привыкла и учиться не собиралась. Ни Ольга, ни Эльвира Руслановна в ход заседания не вмешивались. Каролина билась одна и была похожа сейчас на льва с вишневой, переливающейся на закатном солнце гривой.
– Каролина Сергеевна, а можно еще вопрос? – пропела Анна Владимировна и, не дожидаясь согласия, продолжила: – У нас, кажется, скоро появится новый преподаватель?
Весь вид Куликовой говорил о том, что муж уже шепнул ей на ушко: информация прошла через кадры и дело это решенное. Фактически вопрос Куликовой являлся не вопросом, а утверждением, посягательством, грубым нарушением субординации. Куликова держала удар и моментально отомстила за понижение своего рейтинга.
– Мне такая информация не поступала. На сегодня заседание окончено, – сухо ответила Каролина и вышла, не попрощавшись с коллегами.
Чаю гению!
Эльвира Руслановна, Ольга и я молча ждали, пока «старый эшелон» начесывался, красился, вертелся у зеркала и наконец, не торопясь, отчалил.
Проходя мимо моего стула, Зарина Андреевна вдруг ойкнула и остановилась.
– Что с вами? – Я поднял на нее глаза.
– Сережка упала. Кажется, закатилась под ваш стол. – Зарина Андреевна смотрела на меня внимательно. Сейчас, когда она подошла ближе, глаза ее уже не казались такими пустыми и выцветшими.
Под столом сережка не обнаружилась, и я попытался распрямиться, но Зарина Андреевна стояла слишком близко и вылезти из-под стола оказалось не так просто.
– Простите. – я слегка подвинул женщину, легонько придержав за талию.
– Ничего, – ласково улыбнулась она и протянула на раскрытой ладони сережку в форме маленькой розочки. – Они недорогие. Просто забавный сувенир. Потерялась – может, к счастью.
Я развел руками и улыбнулся ей в ответ.
– Вот грымзы, – сказала Ольга, как только за Зариной Андреевной закрылась дверь. – Осторожнее с этой русалкой, – обратилась девушка уже непосредственно ко мне.
Я пожал плечами. Женщины сорок плюс, пусть даже хорошо сохранившиеся, меня не интересуют. Нечего и обсуждать.
– Зато ее все интересуют, – проворчала Ольга, словно прочитав мои мысли.
– А где Каролина? – перевел я тему, и Ольга с радостью откликнулась, потому что и сама поняла, что сказала лишнее.
– Отпыхивается где-то.
– Охо-хо, – вдруг вздохнула Эльвира Руслановна, но когда мы повернулись к ней, она смотрела в окно и молчала, мерно постукивая рукой по собственному колену.
– Ни ума, ни фантазии, а сколько гонору… – продолжала Ольга тихо.
– Но Каролина тоже не во всем права, насколько я понял? – наивно поинтересовался я.
Ольга посмотрела на меня как на ненормального:
– Каролина права. Эти курицы тут трудодни отсиживают, а не работают. Они при старой заведующей целыми днями Ваньку пинали, а тут их вдруг делать что-то заставили… Вот и бесятся.
– А почему они не работали при старой заведующей?
Теперь Ольга взглянула так, как будто я сказал, что не знаю, кто такой Чехов или не читал Лотмана.
– Конечно, не работали! Зарина Андреевна – сестра мужа бывшей заведующей, а Валентина Петровна была второй любимой женой нашего московского куратора, родила ему в свое время двоих детей…
– В каком смысле второй любимой?
– В прямом – первая официальная в Москве, а вторая любимая – у нас.
Ольга рассмеялась красивым легким смехом. А я слушал и наслаждался простотой местных нравов.
– Тот московский куратор помер два года назад, а Валентину Петровну нам оставили в качестве живого завещания потомкам, потому что никто не решался отправить ее на пенсию: настолько тот московский товарищ был крут. А может, это была его последняя воля. Короче, никто не знает, и вот Валентина Петровна сидит себе премии годовые по выслуге лет выписывает, коттедж построила, сейчас вот машину внуку покупает. Работать вообще некому.
– Ясно, – пробормотал я. – А Каролина, значит, оскорбляет их серость.
– Это бы они пережили, уверяю тебя, – снова улыбнулась Ольга, продемонстрировав жемчужную ровную улыбку, идеальность которой нарушал только непокорный правый клык, который дерзко смотрел немного в сторону. Как ни странно, выглядело это суперсекси.
– Проблема в другом: Каролина начала приглашать людей со стороны, – охотно продолжала Ольга. – Сначала меня переманила, теперь вот тебя где-то выискала. С тобой вообще вышел целый спектакль. Каролина отказала шурину Валентины Петровны, якобы по причине его непрофильного образования, а тебя, студента, взяла…
Теперь я понял, каким образом у Каролины образовалась резкая нехватка педсостава в начале года: ей навязывали преподавателей из своих, но она взбрыкнула, чтобы не укреплять власть «старого эшелона». Новой заведующей нужны свои люди. Теперь ясно, почему дамы смотрели на меня грустными, осуждающими и печальными глазами, словно стали свидетелями того, как я отобрал конфету у ребенка, и теперь не очень понимают, как вообще говорить с этим конченым человеком. В сущности, примерно этим в их понимании я и занимался: вместе с Ольгой мы отнимали пропитание у подраставших детей «старого эшелона», который был местами стар настолько, что имелись уже и внуки.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
