Этот гладиатор сменил огромное количество постелей, он спал с множеством бельверусских женщин, не различая, шлюхи перед ним или знатные особы.
Его желали многие, а он легко и с удовольствием поддавался искушению. Его разыгрывали по жребию, как часто происходит с победителями сражений на арене Килвы. Кроме того, он был еще и актером, причем неплохим, и почти после каждого его выступления наступал сладостный финал, независимо от того, играл он или сражался, и уж точно, в искусстве любви он превосходил сам себя и был ничуть не хуже в постели, чем на арене.
«Бритунский тигр»… Ликенион называла его «тигренком» из-за того, что он не отличался высоким ростом. Зато интересующая ее часть его тела всегда была готова к действию. Женщины часто подшучивали над тем, что у Эльбера возникали сложности с модной застежкой в виде металлической пуговицы на крайней плоти его детородного органа – многие мужчины Бельверуса носили такое украшение, но бритунец почти постоянно был возбужден, и эта застежка ему сильно мешала.
Но он был таким любителем всяческих украшений! Колечки-серьги в ушах, браслеты на запястьях, идеально ухоженные, отполированные ногти на руках и ногах, длинные, до плеч, волнистые каштановые волосы, за которыми он ревностно ухаживал, не жалея средств на оплату услуг самых дорогостоящих цирюльников. Да, парень умел следить за собой. Он проводил массу времени в термах, где лучшие продажные красотки всячески ублажали его, и так и светился самодовольством.
…Его призрачную славу оказалось так легко втоптать в пыль, а самого гладиатора уничтожить. О нем и памяти не осталось. Во всяком случае, Ликенион была в этом уверена. Но почему-то в последнее время она снова начала думать о нем. Мужчины лучше, чем Эльбер, у нее никогда не было.
Туорг? Смешно. Жирный и вялый, он давно уже ни на что не годился в постели. Ни ума, ни силы, ни красоты, ничего из тех качеств, которыми в избытке обладал Тигренок. Тупой, бездарный, жалкий человек, сделавший карьеру исключительно благодаря деньгам и влиянию богатых родственников и любовников Ликенион, по сути же – мыльный пузырь.
Полководец! Какой из него полководец… слишком труслив, и соображает так медленно. Она не верила ни единому слову, когда Туорг расписывал, причем сбиваясь, путаясь и всякий раз по-другому, битву с пиктами за форт Малиарак, в которой якобы победил, хотя и потерял почти всех своих воинов.
Что-то у него откровенно не сходились концы с концами.
То он сообщал, что его солдаты на момент нападения пиктов были пьяней вина и не способны держать в руках оружие, и тут же оказывалось, что он поднял их по тревоге и повел за собой, первым ринувшись в гущу сражения, хотя силы были явно неравными, а вражеская атака – совершенно неожиданной.
– Дорогой, – не выдержала Ликенион, – если на военном совете ты представишь дело так, как подаешь мне, то тебя обвинят в измене и повесят.
С Туоргом она обычно ничуть не церемонилась. От его положения при дворе напрямую зависело ее собственное благополучие, поэтому смысла ему льстить не было – напротив, требовалось не допустить, чтобы он совершил опасную ошибку.
– Придумай более убедительную историю. Я не знаю, что там произошло на самом деле, но тебе необходимы свидетели, способные красочно расписать твой личный подвиг полководца. Насколько я понимаю, в форте погибли почти все, кто был под твоим началом. А ты был впереди них и не получил ни одной царапины. Странно, ты не находишь?
– Я привез с собой одного из выживших, – поспешно возразил Туорг. – Я тоже подумал, что он может мне пригодиться. Правда, он совсем молодой, но…
– Молодой, не блещущий умом, исполнительный, это хорошо. Если ты сумеешь правильно его использовать, считай, что тебе повезло, – проговорила Ликенион.
Спасая свою шкуру, ее муж вполне мог проявить завидную изворотливость, а уж она-то сумеет ему подсказать, как представить ситуацию в наиболее выгодном свете. Так родилась идея выпустить вперед Аггу. Ловкий ход. Простой воин, всей душой преданный своему смелому предводителю и получивший за это достойную награду.
На Совете он скажет все, что ему будет вложено в уста. А Туорг встанет во главе всей армии Немедии.
Самым замечательным явилось то, что и сам Аргеваль охотно поддержал игру. Осыпать почестями одного, чтобы расположить к себе сердца многих, что могло быть удачнее? Зная о завидной судьбе Аггу, каждый воин в душе может поставить себя на его место и свято верить, что любой защитник Немедии ценен – для короля. Это поднимет общий боевой дух армии. Совсем неплохая затея.
Казалось, все было рассчитано до мелочей. Вот только в безупречный план в самый неподходящий момент вклинилась досадная, непредвиденная случайность. Избранный на роль героя мальчишка оказался при смерти. Ни с того, ни с сего он потерял сознание и бился в конвульсиях на полу, изо рта у него текла кровавая пена, и казалось, он вот-вот отдаст концы.
– Что мне делать? – встревоженно воскликнул Туорг. – Если он умрет, я потеряю слишком много!
– Прекрати панику, – презрительно бросила Ликенион, окатив супруга ледяным взглядом прекрасных, чуть раскосых глаз и, растолкав бестолково суетившихся вокруг лежащего на полу юноши слуг, сама склонилась над ним. – Дайте мне нож, недоумки! Быстрее! Если он откусит себе язык, я прикажу отрезать вам самим кое-что лишнее!
Кто-то поспешно протянул ей кинжал в кожаных ножнах. Разжав зубы Аггу, женщина хладнокровно всунула между ними этот предмет и велела перенести тело юноши в собственные покои.
– Закройте окна, задуйте все свечи вокруг него, – деловито распорядилась она. – Ему нужна темнота и тишина, тогда он вскоре очнется. Я прежде видела подобные вещи и знаю, что делать. Пошли все вон, оставьте нас!
Она положила свою ладонь на лоб Аггу. Вскоре юноша, действительно, затих и открыл глаза.
– Призраки… воины-призраки, – пробормотал он. – Прокаженный позвал их. Прокаженный с золотыми очами! – выкрикнул Аггу, а потом его речь опять сделалась почти бессвязной.
– Архалук, – бредил он, – я расскажу правду, они не смогут так дешево меня купить… я найду прокаженного…
Он замолчал, и спустя некоторое время почти осмысленно посмотрел на Ликенион воспаленными, в багровых прожилках лопнувших от нечеловеческого напряжения сосудов, глазами.
– Кто ты?
– Я жена Туорга, твоего друга, князь Аггу, – мягко напомнила она.
– Он мне не друг! Туорг – проклятый предатель. Он продавал оружие пиктам… был с ними в сговоре, когда они напали на нас! Форт бы не выстоял, если бы не призраки! Они сражались на нашей стороне и были неуязвимы для пиктских стрел!
– Конечно же нет, князь Аггу, – покачала головой Ликенион. – Все, о чем ты говоришь, тебе только привиделось. Ты тяжело болен. Очень тяжело.
– У меня голова вот-вот разлетится на части, – признался он.
– Я тебе помогу, и с тобой ничего не случится, – заверила женщина. – Не сомневайся, – она раздвинула губы в одной из самых чарующих своих улыбок, и Аггу замер, не в силах отвести от нее глаз. – А потом ты расскажешь мне обо всех кошмарах, которые тебе мерещатся, – добавила она. – Не так ли, малыш?..
