Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 131
Бедект сделал еще одну попытку:
– Посмотри на эти шрамы. Этому типу много кто бросал вызов. И он их всех убил.
Вихтих бросил снисходительный взгляд на фехтовальщика, стоявшего напротив него в круге.
– У него шрамы, потому что ему случалось быть раненым. У меня их нет, потому что мне не случалось. Скажи мне, кто же из нас лучший фехтовальщик. – Он произнес это так громко, что его слышали многие из собравшейся толпы.
– Но он, – сказал Бедект, – стоит среди тех, кто в него верит… а о тебе здесь никто не слышал.
– Скоро он будет валяться мертвым, а они услышат обо мне, – ответил Вихтих Бедекту, обиженно поджав губы. – Я так люблю эти зажигательные речи. Они помогают мне сосредоточиться. Сначала я завоевываю сердца толпы. А потом побеждаю в схватке.
– Ты, похоже, ужасно уверен в себе.
– Верно-верно.
Как ни печально, Бедект уже повидал довольно таких схваток, чтобы признать: у Вихтиха есть для этого по крайней мере некоторые основания.
Покрытый шрамами фехтовальщик вышел в центр круга и встал, упираясь ладонями в бедра. Он громко обратился к Вихтиху, чтобы было слышно всем собравшимся вокруг:
– Тебе меня не победить. В этом городе все знают, что я самый опасный из ныне живущих, способных владеть клинком.
Вихтих подмигнул симпатичной юной девице. Его голос зазвучал на низкой ноте, раскатисто и уверенно:
– Это так, но есть сотня городов в десятках государств, где каждый знает, что это я – величайший из ныне живущих фехтовальщиков. – Он ослепительно улыбнулся зрителям. – Конечно же, пару человек в этом милом городишке… как там называется это место, Бедект?
– Унбраухбар.
– …в этой выгребной яме о тебе слышали… как там его зовут, Бедект?
– Да откуда мне знать, черт возьми.
– И не важно, как бы тебя ни звали…
– Фольк Уршлюс.
– …они о тебе здесь наслышаны. Но я путешествовал в дальних краях, и много где побывал, и убил много тех, кто мог бы стать величайшими в мире фехтовальщиками. А о тебе я никогда не слышал. Как это ни печально, мне кажется, что ты не входишь даже в первую сотню лучших.
Бедект видел, как Фольк бросает взгляды на собравшихся, стараясь оценить их реакцию. Умение владеть клинком бесполезно, когда на стороне противника вера стоящей плотными рядами толпы.
– Эти города далеко, – ответил Фольк. – То, во что там верят, здесь значения не имеет.
– Да-да. Об этом я начитан.
Бедект закатил глаза. Вихтих любил повторять слова более умных и более образованных, чем он, людей так, как будто это его собственные мысли.
Вихтих продолжал проповедовать толпе:
– И все же вы забываете учесть количество верящих и глубину их веры. Позвольте мне процитировать Геборене Дамонен: «Если достаточно людей будут достаточно сильно верить, то они смогут изменить весь мир». – Вихтих самодовольно ухмыльнулся. – Я знаю, что я величайший фехтовальщик мира. Сотни тысяч людей знают, что я величайший фехтовальщик мира. Вскоре вся эта выгребная яма будет знать, что я – величайший фехтовальщик мира. Ты же, друг мой, как это ни печально, не доживешь до этого и не увидишь тех дней. Такова судьба камней на пути идущего.
Бедекту было интересно, откуда Вихтих взял эту цитату.
Фольк с яростью уставился на Вихтиха.
– Я не каменный. Хотя… хотя я тверд, как камень. Так же крепок. А ты только болтать умеешь.
Вихтих с уверенным жестом поклонился собравшейся толпе. Бедект видел, что Вихтих их уже покоряет; они уже почти были на его стороне. Вихтих злобно глянул на Фолька.
– Ты думаешь, что ты лучший. А я действительно лучший. Ты думал, что сможешь победить, потому что в тебя верит толпа. А теперь… даже ты уже понял, как будет на самом деле. – Он вытащил меч и с поклоном церемонно приветствовал противника. – Приступим?
Через десять секунд Фольк Уршлюс лежал в пыли, а в глубокой ране на его груди пузырилась кровь. Вихтих стоял спиной к поверженному фехтовальщику, сияя в ответ толпе, которая выражала ему восторг, хлопая в ладоши.
Бедект увидел, как Фольк царапает землю пальцами, как закатываются от ужаса его глаза, как пытается он еще вдохнуть воздуха в легкие, которые уже наполняются кровью.
– Вихтих, ты оставляешь его на медленную и мучительную смерть. Почему ты его не прикончишь?
Вихтих похлопал Бедекта по спине.
– У тех, кто видел, как он умирает медленно, эта картина отпечатается в сознании. Важно, чтобы они ясно помнили это, если однажды я буду признан величайшим фехтовальщиком мира. Эти люди окажутся для меня бесполезны, если все забудут.
– Сколько же в тебе дерьма.
– Ты совершенно прав. Я знаю, что я не настолько умен, красив, ловок и удачлив, как мне это представляется. Я знаю, что это мои заблуждения. И все же я при этом чертовски уверен, что я намного более умен, красив, ловок и удачлив, чем любой из жителей этого засранного городишки. И поэтому они подчинятся моей воле. Я хочу им нравиться, и я начинаю им нравиться. Я хочу, чтобы они меня боялись, и они меня боятся. Я талантливый оратор.
– Ты вообразивший невесть что идиот, – ответил Бедект. – Мне печально видеть, что тебе удается убеждать людей во всем, что ты только пожелаешь. Ты повторяешь то, что сказали люди поумнее тебя и чего ты сам понять не можешь.
Вихтих холодно и злобно посмотрел Бедекту в глаза.
– Нет, это ты не можешь понять. Факты значения не имеют, и это факт. Я не стал перетягивать толпу на свою сторону с помощью логики, я просто посеял семена сомнения и укрепил собственную уверенность. Как только я увидел, что его сторонники засомневались, я понял, что и сам он усомнится. – Вихтих презрительно посмотрел на соперника, который все еще кашлял, забрызгивая пыль своей кровью. – Его сомнения убили его раньше, чем я.
«Конечно, – подумал Бедект, – а то, что твой меч пробил ему легкое, никакого значения не имело».
Глава 4
Существует не одно Послесмертие, а тысячи. Возможно, больше. Мы боимся смерти, и в страхе нашем мы стремимся избежать ее окончательности. Но беспокоится ли крестьянин о том, будут ли обитать в его послесмерти те, кого он убил? Нет! То, к чему стремится крестьянин, зависит от того, к какой именно разновидности бессмысленных религий он склоняется. Возможно, он ищет искупления, шанса загладить дурные поступки, которые совершил в прошлом. Или, возможно, он верит, что в Послесмертии его ждет награда за преданное служение и набожное поведение. Если наши убеждения определяют нашу жизнь, они, безусловно, определят и нашу смерть.
Но мне интересно знать, что потом происходит в Послесмертии. Убийцы среди нас готовы убедить нас, что после смерти просто наступают новые смерти и происходит погружение во все более и более глубокие слои адских страданий. Ванфор Штеллунг заявляют, что смерть больше похожа на подъем по лестнице; каждое Послесмертие помогает нам ближе подойти к чистоте или нирване. Тойшунги предствавляют все совсем наоборот, утверждая, что только через страдания мы можем надеяться достичь состояния божественности.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 131
