Призрак пожал плечами:
— По правде говоря, я не помню. Я большую часть времени отсутствовал, убивал драконов. За домом следила экономка.
— Он сказал, что не помнит, — передал Нортон.
— Так я и думала!
— Но я могу проверить, — сказал Гавейн. — Пусть она выйдет из комнаты, и я проверю содержимое.
— Он говорит, что может проверить это сейчас, если вы выйдете в другую комнату, — сказал Нортон.
Орлин прошла мимо Нортона и вышла. Призрак тут же исчез и появился в освобожденной ею комнате, затем подошел к сундуку и погрузил руки в полированное дерево.
— Представьте себе, — весело воскликнул он, — это мои старые трофеи! Лучший убитый в году дракон и тому подобные штуки. Это должно быть во всей красе выставлено на камине!
Нортон передал все сказанное.
— Вот как? Я хочу посмотреть! — воскликнула Орлин.
Девушка вернулась в комнату, меняясь местами с призраком, и попыталась поднять крышку сундука. Та не сдвинулась с места.
— Он заперт!
— Ключ в моей спальне, — сказал Гавейн, — в левом ящике комода, если только дура горничная не переложила его в другое место.
Нортон передал сказанное Орлин, которая тут же принесла ключ и отперла сундук. Внутри находились трофеи, как и было описано.
— Это правда! — сказала она. — Вы не могли этого знать, Нортон! Я не знала этого! Если только прошлой ночью вы не взяли ключ и не… Но нет, сундук никто не трогал.
— Спросите еще что-нибудь, — предложил Нортон. — Я уверен, что мы сможем удовлетворить вас.
— Я попробую другое, — решила Орлин. — Как зовут сестру Гавейна?
— У меня нет сестры, — ответил Гавейн.
— Он сказал, что у него нет…
— Каково девичье имя его матери?
— Тримбли.
— Тримбли, — сказал Нортон.
— Когда она вышла замуж?
— Четырнадцатого июня, — сказал Гавейн. — В три тридцать пополудни, на церемонии не было посторонних. Их венчал преподобный отец Ломбард. На свадебном пироге был изображен дракон, стоящий на задних лапах и выдыхающий столб «огненной воды». Все гости упились этой водой, включая и моего отца; он нализался до потери сознания, и моя мать первую неделю медового месяца не разговаривала с ним. Я имел счастье быть зачатым в это время!
Нортон подробно повторил все.
Орлин капитулировала:
— Вы видите призрака! Теперь я допускаю это! Ладно, настал мой черед доказать существование сияния.
— Просто сияния? — спросил Нортон. — Я освещаю полумрак?
— Нет, это не такое сияние. Это… Вы слышали о людях, которые способны словно превращать других в животных? Они пожимают руку встречному, и тот чувствует свою руку как бы придатком животного, на которого он больше всего походит — волчьей лапой, плавником акулы или чешуей змеи Но все это не на самом деле, а фигурально. Животные вовсе не такие плохие. Пользуясь этой магией, можно определить свойства характера другого человека, узнать, порочен ли он, жаден или труслив. Мне о том же говорит некое видение. Я могу определить, кто идеальный спутник для меня или кого-либо другого. Я вижу светящуюся ауру. Нужно лишь настроиться на определенного человека, а затем рассматривать других как бы через его сознание. Вы меня понимаете?
— Боюсь, что нет, — покачал головой Нортон. — Только я не представляю собой ничего особенного; существует множество гораздо более достойных кандидатов на брак.
— Но вы не кандидат на брак. Вы…
— Не имеет значения, кто я! Я начинаю понимать ваше намерение. Вам в самом деле нужен мужчина, который не останется с вами надолго.
— Который не намерен жениться. Большинство из тех, кто приходил, не многого стоят. Вы не такой. Конечно, будь я не замужем и пожелай вступить в брак, мое положение было бы другим. Мне понадобился бы не только хороший любовник, но и хороший кормилец семьи. Тогда, может быть, вашего свечения было бы недостаточно.
— Уверен, что я не подошел бы! Я банкрот!
— Поэтому надо определенным образом настроиться. Когда я впервые увидела вас, вы светились так ярко, что я поняла: вот кто мне нужен. Но я не была готова. А вдруг в настройку вкралась ошибка, подумала я. Конечно, я знала, что мне следует делать, но все произошло так внезапно. Я поняла: жизнь моя изменилась, пришло время зачать наследника. Теперь я свыклась с этой мыслью. Видимо, часы, проведенные над головоломкой, помогли мне, и скоро…
— Почему бы нам не выйти на улицу — вы покажете мне свечение на других,
— предложил Нортон.
— Хорошо. Я только переоденусь. — Девушка поспешила в спальню.
Снова появился Гавейн.
— Делаешь успехи! — с удовлетворением сказал призрак. — Я имел возможность слышать вас сквозь стену. Это не всегда получается.
— Проклятье, ты смотришь на наше общение только под одним углом зрения.
— Конечно. Для этого вы оба и находитесь здесь, не так ли? Для того, чтобы произвести мне наследника?
— Не знаю. Если я решусь на это, то боюсь, что оставлю после себя не только семя.
— Только не впадай в сентиментальность, — сказал Гавейн. — У тебя наверняка было не меньше женщин, чем у меня! Относись к этому как к убийству очередного дракона.
— Она не дракон!
— Не знаю, не знаю. Женщины и драконы… По-моему, два сапога пара.
— Ты не любишь ее?
— Конечно, нет! Я мертв!
— Я мог бы полюбить ее. Не хочу причинить ей боль.
— И не причиняй! Дай ей то, что она хочет, — сына!
— Мне снилось, что я погубил ее. Меня это тревожит.
— Ты не сможешь причинить ей боль, если уйдешь сразу после того, как все будет сделано.
— Некоторые мучаются еще больше, когда их оставляют, — пробормотал Нортон.
— Не беспокойся, за ней будет великолепный уход, денег у меня хватит.
— Я имею в виду не физические страдания. Она молодая, полная жизни девушка. Не думаю, что она может отдать себя мужчине, не отдаваясь при этом всецело. Она…
Нортон замолк, так как Гавейн исчез. В дверях стояла Орлин в наимоднейшей зеленой юбке, под стать которой были подобраны жакет и туфли. Волосы были схвачены сзади зелеными заколками. Почему-то весь этот зеленый цвет наряда напомнил Нортону утренние оладьи, сцену парка в головоломке и саму по себе девственную природу.
— Снова призрак? — спросила Орлин.
Нортон смущенно кивнул:
— У него только одно на уме.
— А у вас нет? — вскинула она голову.
