Книга Черная дыра - Амир Устем

Пять с половиной лет, что Максат провел на посту начальника Управления по борьбе с организованной преступностью, были золотым веком для Кайрата и его людей. Бизнес его стремительно развивался, не встречая никаких препятствий. Сферы влияния расширялись, реки денег бурным потоком вливались в зарубежные банковские счета Кайрата, делая улыбку на его лице шире, а аппетит еще более неутолимым. Рукава этих рек вели в раскрытые карманы и кожаные папки чиновников и прочих влиятельных лиц, без молчаливой помощи которых, все шло бы не так гладко. Максата, как и других людей, получавших премию от Кайрата, устраивало все. Его руки в районах, неподконтрольных Кайрату, были развязаны и никакие обязательства не сковывали его действия. Он с чистой совестью мог выполнять свою работу в отношении людей, не имевших связи с его спонсором, привлекать их к ответственности, задерживать и угрожать, но власть его заканчивалась там, где начиналась власть спонсора. За свою прилежность Максат получал немалые, по его меркам, деньги, имел хорошие привилегий в любом из борделей, а также частенько получал свои заказы «в счет заведения» как «особому гостю». За выполнение специальных поручений Кайрата, таких как организация травли определенных лиц или внезапного исчезновения других, Максат получал бонусные. Именно так он и называл их в беседах с самим с собой. «А вот и бонусные», говорил он, когда вечерами, сияя от счастья, опоясывал резинкой для волос толстенькие пачки иностранных валют. За пять с половиной лет Максат неоднократно выезжал на заграничные курорты, не расходуя ничего из своей официальной заработной платы, приобрел несколько квартир за пределами родной страны, а также дома в ее пределах. Естественно, что имя самого Максата не фигурировало ни в одном документе. Родственники зачастую даже не знали, что, когда и где принадлежало им по документам. Практически каждую субботу Максат выходил с работы ровно в час, и энергично перебирая короткими ногами, направлялся в ближайший бордель. Его приветливо встречали пешки Кайрата, предоставляли ему лучшие комнаты и самых роскошных девушек, о каких он мог только мечтать. Эту привилегию он считал лучшей из всех остальных, и неизменно проводил субботние часы в обществе длинноногих красавиц. Усилиями Максата было сфабриковано несколько дел против неприятелей Кайрата, которые, впоследствии, были осуждены. Дела, касающиеся людей Кайрата, хоть изредка и заводились, но шились белыми нитками и за решетку отправлялись простые парни из числа бойцов. Верхушка пирамиды оставалась нетронутой, и не ощущала выпадения кирпичиков, тем более вскоре им находилась достойная замена.

Благополучно достигнув пенсионного возраста, Максат взял в охапку свои благодарственные грамоты, и спокойно ушел в отставку. В Управлении были устроены показательные проводы, на которых зачитывалась благодарность министра, пилось шампанское и произносились пафосные речи. Женщины, которые были так любимы своим шефом, не могли сдержать слез, мужчины молча думали о том, какой станет работа с приходом нового начальства. Глядя на сотрудников управления, с печальными лицами желающих Максату мирной старости в окружении внуков и внучек, было сложно упрекнуть их в неискренности. Лишь Арсен и Думан, в стороне от сего действа, наблюдавшие за спектаклем любящих подчиненных и «справедливого» руководства, выглядели непричастными к происходящей постановке. Они радовались и не скрывали своей радости. Различия в ценностях и понимании самой сути работы, часто приводили к конфликтам между капитаном и его начальником. Так или иначе, но Арсен и Думан всегда действовали по-своему, открыто бросая вызов как Максату, так и всему преступному миру. Они верили, что правда, которая всегда была на их стороне, рано или поздно победит все остальное. Овчинка стоила выделки. С помощью закона или в обход его, преступность должна была умереть. В этом Арсен видел суть цель своей работы, ставшей не частью его жизни, а ее смыслом. Любые трудности будут вознаграждены. Каждое зло будет наказано. Да, иногда приходилось поступать неправильно, переступать через закон, но оно того стоило, ибо цель их была благой. Глядя на покидавшего пост Максата, два напарника не могли сдержать своей радости. Они переглядывались, без слов понимая друг друга. Основной претендент на освободившуюся должность — Али, виделся Арсену по-настоящему достойным того, чтобы руководить их управлением. Являясь полной противоположностью Максата, он с первых дней расположил к себе Арсена и у них сложились хорошие отношения. Их взгляды были во многом схожи, хоть свои Али никогда не отстаивал. Он молча делал свою работу, но пойти наперекор начальству, по какой-то причине, не осмеливался. Несмотря на то, что Али не был ярко выраженным борцом за справедливость и за чистоту в рядах полиции, Арсен чувствовал его поддержку. Он всегда ловил на себе его одобряющий взгляд, когда вопреки требованиям Максата, бросал свои силы на борьбу с организованной преступностью. Арсен часто вспоминал случай, когда еще в самом начале своей службы, после ожесточенного конфликта с Максатом, едва не стоившим Арсену работы, он все-таки уступил. Тогда Али подошел к нему и осторожно похлопав по плечу, сказал:

— Не изменяй себе. Ты делаешь то, что должен. У тебя хватит сил идти до конца.

Арсен как сейчас помнил его взгляд, и в свете ночной лампы на чьем-то столе, едва освещающем контору, казалось, что глаза Али были полны тоски.

Арсен помнил этот взгляд, в котором было все, что невозможно выразить словами. Все, что казалось таким необходимым для того, чтобы больше никогда не отступать от своих принципов. В ответ Арсен лишь кивнул. Он возненавидел себя за то, что уступил. Ему было стыдно вспоминать об этом. Именно в тот вечер он дал себе слово, больше никогда не прогибаться ни под каким давлением. Больше никаких уступок, никаких поблажек и никакого страха.

Несмотря на отставку, Максат не изменил своей субботней привычке. Более того, теперь она стала не только субботней, но едва ли не повседневной. Он безвылазно проводил свободное время, которого теперь у него оказалось в избытке, в хорошо знакомых барах и борделях. Он был неутомим в развлечениях. Теперь, когда служба не связывала его по рукам и ногам, когда рамки, в которых его держала должность, наконец, исчезли, Максат делал все, чего не мог позволить себе, будучи начальником УБОП. Он бегал из борделя в бордель, словно поставил перед собой цель оприходовать каждую жрицу любви в городе. Встречался с приятелями в спорт-барах, и едва ли находил в себе силы, чтобы на ватных ногах добираться до дома и дрожащими руками открывать двери своего пентхауса, в который он переселился. Он прикладывался к рюмке как минимум раз в два дня, не видя в этом ничего зазорного. Максата все чаще можно было увидеть в роскошных ресторанах, в окружении двух или трех красавиц, рядом с которыми он, со своим маленьким ростом, смотрелся нелепо. С уходом в отставку, Максат не без огорчения заметил, что круг его приятелей сузился, и, как по договоренности, куда-то исчезли все те, кто справлялся о его здоровье чуть ли не ежедневно. Звонки стали реже, а подарки, подносимые по случаю того или иного торжества, все менее ценными. Отсеялись все, кто дружил не с Максатом, а с его должностью. Таких, на удивление Максата, оказалось большинство. Пропал даже сын, который изредка позванивал, с просьбой решить его проблемы или проблемы его матери. Тем не менее, связи в нужных органах власти и преступного мира оставались достаточно прочны, чем Максат себя и тешил.