— Ты, наверное, самая умная женщина, которую я когда-либо знал, — неожиданно заявил Джаред, ополоснув ее грудь, а потом вновь намыливая руки и принимаясь скользить ладонями по мягким холмикам. — И уж конечно, самая красивая.
— С чего это ты? И спасибо. Наверное, ты прав. Насчет моего ума, я имею в виду.
— И такая скромная!
Мойра пожала мокрыми плечами.
— В детстве мать относилась ко мне как к кукле — такой маленькой очаровательной светловолосой куколке, которую нужно наряжать, холить и лелеять. Для нее имела значение лишь моя внешность. Поэтому и все остальные обращали внимание только на это. А я была умной девочкой. Действительно умной. Поэтому сейчас я предпочитаю говорить об этом. А как я выгляжу, мне не интересно.
— Я бы не сказал, что у тебя неинтересная внешность, красавица, — заметил Джаред. — Но я понимаю, насколько тебе должно было быть неприятно.
— Ага. Прости за это глупое лирическое отступление о «несчастном детстве бедняжки Мойры». — Она смущенно пожала плечами. — И кажется, грудь у меня уже достаточно чистая.
— Она грязная, — торжественно объявил Джаред. — Правда. Ужасно грязная. Я не успокоюсь, пока не смогу с нее есть.
Губы Мойры дрогнули.
— Да неужели?
Ощущения от его рук, скользящих по коже, казались просто божественными. Мойра еще секунду позволила себе понаслаждаться, а потом вернулась к теме поинтереснее:
— Значит, самая умная?
Стая принимала ее способности как должное, а тех мужчин, что не были с ней близко знакомы, ее мозги волновали в последнюю очередь. Замечательно и неожиданно встретить кого-то, кто не только обратил внимание на ее ум, но ещё и счёл это славным.
— Правда? Ты же, наверное, немало женщин знавал. — «Судя по твоему мастерству в постели, не одну тысячу».
— Ага, — небрежно заметил он. — У тебя IQ выше моего, наверное, пунктов на двадцать-тридцать. — Джаред говорил абсолютно невозмутимо, словно речь шла о размере бюста.
Мойра расширила глаза, не обращая внимания на горячие брызги.
— И тебя это ни капельки не волнует?
— Не-а. — Он небрежно пожал широкими плечами, по которым текли струйки воды. — У каждого есть свои сильные стороны
— Ну… — Мойра тщательно подбирала слова; давно ей не приходилось вести столь интересных разговоров. — Мои знания больше из книг. А ты… скорее хитрый, что ли. И часто, наверное, это даже лучше, чем разбираться в цифрах.
— Знаю, — небрежно согласился Джаред.
— И кто из нас теперь скромничает? — Мойра ущипнула его, а он шлепнул ее по руке.
— Осторожно, у меня невероятная реакция, я могу искалечить тебя.
— Как же, как же.
Его улыбка поблекла, и взгляд стал рассеянным, словно он смотрел не на Мойру, а сквозь нее. Его мысли оказались далеко отсюда.
— Я всегда был хорошим бойцом. Разбивал головы, и все такое. В детстве мне доводилось немало драться — знаешь, парни всегда вились вокруг моей сестры, ее звали Рене…
— Я знаю.
Джаред замолк, руки на ее груди замерли, а синие глаза превратились в узкие щелочки.
— Откуда?
— Она снилась тебе прошлой ночью. Ты звал ее по имени.
— О, — Мойра так и не поняла, чем был вызван румянец, проступивший на его лице, — горячей водой или внезапным смущением. — Ясно. Слушай, надеюсь, я тебя не зацепил? Иногда из-за кошмара я мечусь на кровати. Или хожу во сне.
— Нет, — солгала она. Вообще-то ночью она заработала впечатляющий синяк под глазом. Но к утру он уже рассосался.
— О, ну слава богу.
Мойра налила в ладонь немного шампуня и принялась мыть Джареду волосы, перебирая пальцами длинные пряди. Он рефлекторно изогнулся под ее прикосновениями, а затем продолжил:
— Как бы там ни было, мне приходилось держать ее парней в рамках приличия при помощи кулаков, понимаешь? А отец незадолго до смерти записал меня во всевозможные секции боевых искусств, бокса и всякого такого. Хотел не позволить мне вляпаться в неприятности — он считал, что пока я колочу других на ринге, я буду слишком уставать, чтобы ввязываться в драки. В общем, когда я окончил школу, то мог с легкость надрать задницу любому. И морская пехота была только рада заполучить меня в свои ряды.
— Не сомневаюсь. Значит, поэтому ты решил сам найти убийцу Рене? Защищать её было твоей обязанностью. И когда в тот раз ты не справился, то самое меньшее, что ты мог сделать…
— Угу.
Они умолкли. Джаред, сполоснув волосы, начал мыльными руками ласкать спину и попку Мойры.
«Его оружие — это его тело», — подумала Мойра. Он использовал все свое умение драться, чтобы, словно ищейка, выследить убийцу сестры. Именно поэтому он так легко справился с Мойрой. Она всегда воспринимала свою физическую силу как должное. Но приемы карате не помогут, когда в лоб тебе нацелен пистолет. А Джаред — не интеллектуал и не цирковой силач. Он хитрый, быстрый и с легкостью застаёт других врасплох.
«Он гораздо больше похож на волка, чем я», — подумала вдруг она с восторгом.
Может быть, это и есть Он? Ей не придется беспокоиться о том, что она случайно поранит его — он в состоянии сам позаботиться о себе. И уж конечно, не проблема, если он нечаянно навредит ей… На Мойре все быстро заживает, а иногда боль может быть даже приятной. И самое главное, его ничуть не смущает, что она просто ходячий калькулятор. Уже только ради этого стоило бы остаться с Джаредом.
Но ее волнение вдруг угасло, когда она вспомнила об одном простом, но беспощадном факте: Джаред не имел ни малейшего понятия о том, кто она на самом деле. Стоит ему узнать, он быстро — моментально! — исчезнет из её жизни. Если только не сочтёт, что и она тоже виновна в гибели его сестры.
Мойра грустно спросила себя, когда же все успело перевернуться с ног на голову. Вчера она жаждала его смерти. Сегодня слезы наворачивались на глаза при одной мысли о разлуке.
Тем временем его мыльные руки продолжали поглаживать ее тело, а затем твердая плоть прижалась к животу, когда Джаред крепко обнял Мойру, прижимая к себе.
— Мойра… Мойра, — прошептал он, слова едва слышались за шумом воды. — В тебя можно влюбиться. Но если ты что-то скрываешь от меня… — Он вошел в нее одним резким, грубым движением, и она подавила крик, в котором смешались радость и боль. — …Ты об этом пожалеешь.
В этом она не сомневалась.
Он поднял её, заставив обернуть ноги вокруг его талии, и, легко удерживая на весу, прижал к стене, словно бабочку к доске пришпилил.
Он врывался, толкался, пронзал ее. Было больно, потому что Мойра оказалась не готова, но ей нравилась его грубость. Неужели она действительно не снисходила до спаривания с людьми, полагая, что они слабы? Пусть Мойра и сильнее Джареда раза в три, но сейчас ей, лишённой опоры, оставалось лишь покорно принимать его.
