Однако проблема вернулась спустя три года, во время развода родителей. Полин снова перестала есть. Психотерапевт считал, это случилось из-за боязни потерять отца. Мать дала слово, что он ее не бросит, и Полин, казалось, снова выздоровела.
Еще одно неожиданное упущение заключалось в том, что я не первая предположила психосоматическое расстройство. Когда ее парализовало в возрасте двадцати одного года, врач поставил ей диагноз «истерический паралич», но Полин категорически его отвергла. Она встретилась с психиатром всего один раз, после чего бросила терапию, проигнорировав все рекомендации. Я знала об этом еще на первой встрече, однако решила эту тему не поднимать. Сперва нужно было найти с ней общий язык.
Психотерапевт считал, что Полин необходима помощь, но его смущало то, как она зависит от своей семьи. В частности, Полин то и дело спрашивала: не могут ли ее отношения с Марком повлиять на лечение? И не слишком ли много внимания к ней проявляют родственники? И как они воспримут ее выздоровление?
А еще психотерапевт обнаружил, что, несмотря на взаимную любовь, отношения Марка и Полин так и остались платоническими.
– Удивительно, как она контролирует собственное тело: даже не подпускает к себе любимого мужчину. С отказом от пищи, кстати, было то же самое, она тщательно выбирает, что достойно попасть в ее желудок.
После встречи с психотерапевтом я заглянула к Полин. Впервые рядом не было матери, и я, сама не зная почему, вдруг почувствовала странную пустоту.
– Как все прошло?
– Нормально…
– Надеюсь, вам удалось немного разобраться? Может, хотите что-нибудь уточнить?
– Нет.
Мне нужно было подтолкнуть Полин в нужном направлении, но пока выходило, что я ее отталкиваю.
– Вы говорили о параличе ног?
– Да, он сказал, что, по вашему мнению, эту болезнь я тоже сочинила.
– Надеюсь, вы так обо мне не думаете?
Долгая пауза, после чего:
– Психотерапевт рассказал вам, что случилось, когда мне было девять?
– Он сказал, что вы были больны, но подробности мы не обсуждали.
Полин уставилась в окно.
– А почему я болела, он не сказал?
– Только что были какие-то проблемы в семье.
Разговор становился странным; я не понимала, к чему она клонит.
– Теперь, когда я официально чокнутая, все считают, что меня тоже изнасиловали, но это не так.
Это что: вопрос, утверждение, намек?..
– Почему вы так думаете?
– Читала в Интернете. Диссоциативные припадки бывают у девушек, которых в детстве изнасиловали.
– Да, иногда бывает и такое. Хотя чаще всего причина в другом.
– Меня не насиловали.
– Я знаю.
Она смотрела на серое небо в окне.
– Дядю обвинили в том, что он надругался над живущей по соседству девочкой. Доказать ничего не смогли, но папа с тех пор не позволял нам видеться. Вся его семья из-за этого взбесилась: он должен был встать на сторону родного брата, а не чужой девчонки.
– Тебе, наверное, пришлось непросто.
– Ко мне он ни разу не прикоснулся.
– Вот и хорошо.
Пауза затягивалась.
– Как вы думаете, все остальные мои болезни – они как судороги?
Я долго ждала этого вопроса. Наконец-то он прозвучал.
– Да, есть большая вероятность, что они тоже имеют психосоматическую природу.
– Вы же не гастроэнтеролог и не ревматолог. Как вы можете за них говорить?
– Я видела результаты анализов и читала записи других врачей. Ни один из симптомов нельзя объяснить конкретной болезнью. А психосоматикой – можно.
Полин снова посмотрела мне в глаза. У нее текли слезы.
– Полин, двенадцать лет вы провели в больницах, прошли все возможные и невозможные обследования, принимали экспериментальные препараты. И всякий раз вместо выздоровления получали новую проблему. Вы обратились к врачу с болью в животе, а вышли отсюда в инвалидной коляске. Раз уж эта методика лечения не работает, попробуйте новую. Могу вам обещать, что, по крайней мере, хуже не будет.
– Мне надо поговорить с Марком.
Как бы не вышло, что из-за страха потерять любимого человека Полин бросит лечение и откажется посещать психотерапевта. Нельзя забывать, что шесть лет назад она предпочла инвалидную коляску психиатрическому диагнозу. Хотя, в общем-то, нечестно так думать о Полин – это решение было бессознательным, она о нем и не подозревала. Такова природа психосоматических болезней.
Полин заслужила выздоровление. Хватит уже ей мучиться.
Мы поставили диагноз. Полин с ним вроде бы согласилась. Я сказала, что завтра она может ехать домой, после того как ее еще раз осмотрит психотерапевт, чтобы определиться с курсом лечения.
Однако впереди нас ждала насыщенная событиями ночь. Около полуночи мне позвонили. Дежурный невролог сообщил:
– Полин только что угрожала покончить с собой. Мы забрали у нее все лекарства, посадили в палату медсестру и вызвали психиатра. Я решил, что вам надо об этом знать.
Я поблагодарила его: знать и в самом деле стоило. Но пока я ничего не могла сделать. Поэтому вернулась в постель, хотя не сомкнула глаз до самого утра.
В больнице меня сразу же перехватил Марк и безо всяких предисловий заявил:
– У нее полипы в кишечнике, гастрит и хроническая инфекция. А вы говорите, что она сочиняет.
Я предложила ему обсудить все позже, после того как встречусь с Полин и другими врачами. Марк нехотя согласился. Выяснив в деталях, что случилось прошлой ночью, я с облегчением выдохнула: кажется, Полин угрожала не всерьез. Я попросила психотерапевта побеседовать с ней до выписки еще раз, потом заглянула к самой Полин. По обе стороны от нее конвоирами опять сидели Марк и ее мать.
– Да как вы смеете утверждать, что все ее болезни надуманные! Единственная проблема Полин – это как раз здоровье! Если судороги позволяют ей отключиться от реальности, как вы говорите, то лишь потому, что она измучилась от боли. Вы об этом хоть думали?! – рявкнул Марк.
Он, похоже, знал о Полин далеко не все.
– Простите, я понимаю, как это непросто. Для Полин будет лучше, если мы не станем закрывать глаза на очевидные вещи.
– Чтобы пописать, ей приходится использовать катетер – вот что очевидно! Как можно придумать себе такую болезнь?!
Марк распалялся все сильнее. Полин и ее мать опустили глаза.
Я повернулась к пациентке.
– Полин, я не могу ответить на все вопросы, знаю наверняка лишь одно – ваши конвульсии вызваны не болезнью мозга. Это совершенно точно, а значит, именно отсюда и нужно начинать лечение.
