Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
Ударить самому.
Он об этом знает. Если он думает, что я выберу второй вариант, он будет действовать быстрее. Нанесет удар, прежде чем я смогу это сделать. И я об этом знаю. Такова логика первых ударов: если мы оба думаем, что приближается бой, то бой неизбежен[3].
Один из нас ударит, как только представится шанс. Опасная ситуация. Я об этом знаю. И он об этом знает. А значит, мне необходима хорошая стратегия. Чтобы ее разработать, нужно понять стратегию противника.
Потому что сначала я ее упустил. Полностью потерял из вида.
Бо́льшую часть XX столетия жить в Соединенных Штатах было хорошо. Определенно лучше, чем в Африке. Или в Азии. Лучше, чем родиться в Южной Америке. Намного лучше, чем жить в Европе.
В начале двухтысячных иметь американское гражданство стало еще приятнее. Холодная война закончилась, Берлинская стена пала. Не было больше риска ядерных ударов, не было опасений о вторжении. Не было смертельной угрозы.
Кроме того, американское влияние усиливалось. Для технологий, торговли и других возможностей открылись новые горизонты. Это означало, что быть американцем прекрасно.
Конфликты исчезали. Ваше богатство быстро увеличивалось, если вы были американцем. Алчность, амбиции, обвалы рынка и государства-изгои все еще существовали, но тенденции вели к лучшему.
До тех пор, пока не наступило 11 сентября. Башни-близнецы обрушились. По Пентагону был нанесен удар. Пассажиры самолета, рухнувшего в поле в штате Пенсильвания, погибли геройской смертью. Впервые за долгое время американцев убивали на их же земле.
Каждый знал кого-то из погибших. В моем случае это был парень, который жил напротив меня в колледже. Его девушка рассталась с ним около башен-близнецов за 20 минут до того, как в них врезался первый самолет. После удара она попыталась с ним связаться. У нее ничего не вышло. Она осталась в Мидтауне, надеясь на ответный звонок.
Они видела, как рушатся здания, и надеялась, что он отлучился, чтобы взять себе кофе. Она смотрела, как вздымается пыль, и молилась, что он задержался в холле и смог спастись. Она надеялась, что он сделал что угодно, только не поехал на скоростном лифте до 101-го этажа.
Но он сел в тот лифт. Мы знаем, что он добрался до своего стола. Мы знаем, что он был на 101-м этаже, когда в здание врезался самолет. Что случилось после этого, мы не знаем. Возможно, он умер от удушья. Или был раздавлен на лестничном пролете. Может быть, он спрыгнул. Никто не знает, что случилось, кроме того, что его больше нет. Как и многих других людей.
У горя есть несколько этапов. Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. Но не каждому удается пройти через все из них. Некоторые застревают на гневе. Нет торга, нет депрессии, нет принятия. Только гнев.
Гнев стал топливом для войны, которая последовала за этими событиями. Не обычной войны. Она получила название «войны с терроризмом». Но терроризм — это не враг. Это даже не стратегия. Терроризм — это тактика. Инструмент войны. Лишь малая часть более крупной игры.
Многие американцы были озадачены. Они не знали, что мы участвуем в войне. Большинство американцев не знали, почему 11 сентября произошли атаки. Они не знали, почему у нас появился враг, использующий против нас террор.
Но сначала это было неважно. Важно лишь то, что враг существует. Что он напал на нас. И убил наших людей. Настало время дать ему отпор.
ЦРУ было готово к этому. Готово потому, что уже сражалось с этим врагом ранее — на Ближнем Востоке и в Африке. Мы прошли свое крещение взрывами.
Но 11 сентября все было иначе. Это произошло на родной американской земле; погибли невинные люди. Тысячи невинных. Пришло время нанести ответный удар.
У нас уже был готовый план действий. Кофер Блэк, Гари Шрен и Гари Бернтсен из ЦРУ вооружились этим планом и мешками с наличными. Они добрались до всех источников информации, до каких только смогли. Наладили сотрудничество с афганскими силами. Работали со спецназом, чтобы отследить врагов.
С ними отправился парень, который учился за год до меня в тренировочном классе. Бывший морпех, он служил в Отделе специальных операций[4]. Он сделал все необходимое и уже был готов к отправлению. Он полетел в Афганистан. Он собирал разведывательные данные в одной из тюрем. В это время там начался бунт. Заключенные напали на него. Он погиб, когда у него закончились патроны. Его звали Майк Спанн.
Тысячи погибли в Нью-Йорке, Вашингтоне и Пенсильвании. И еще один из нас — в Афганистане.
Тяжелая работа продолжалась. Был найден вражеский лидер — бен Ладен. Его окружили в пещерах Тора-Бора. Затем он сбежал в Зону племён. Тамошние пустынные ландшафты с высоты выглядят как поверхность другой планеты.
После побега бен Ладена война приняла другой оборот. Вступила в новую фазу. Фазу, в которой враг все еще представлял опасность, но контакты с ним были ограничены. Это напоминало бокс в темноте.
Мы пытались подобраться поближе. Враг отступал. Мы посылали удары, но лишь некоторые из них достигали своей цели. Он перемещался, держась вне досягаемости. А значит, нашу стратегию стоило переосмыслить. И для этого необходимо было понять стратегию противника.
В первое время мало кто ее понимал. Мало кто понимал, почему бен Ладен напал на нас 11 сентября. Мало кто понимал, почему он вступил в войну с Соединенными Штатами. Почему он послал 19 человек в США на самоубийственную миссию. Мало кто понимал, зачем бен Ладен убил так много людей. Мало кто мог понять, что у него в голове.
А это значит, что мало кто мог предугадать, каким будет его следующий шаг. Немногие понимали его стратегию. Но понять ее было очень важно. Потому что бен Ладен был выдающимся стратегом.
Когда 11 сентября он напал на Соединенные Штаты, он не только убил столько американцев, сколько за долгие-долгие годы на нашей земле не убивал никто. Атаки 11 сентября были важны со стратегической точки зрения. После них стратегия бен Ладена усилилась в восьми значимых отношениях.
Если вы шпион, вы видите множество различных стратегий. Вы видите стратегии мирового масштаба. Стратегии транснациональных движений и сетей глобального влияния, протяженных в пространстве и времени.
Затем вы наводите фокус, увеличивая масштаб. Один континент, одно время. Там, где сталкиваются государства. Там имеют значение ресурсы и исторические условия, а стратегиями движет жажда мести, славы или возмещения убытков.
Еще одно увеличение масштаба. Теперь вы видите то, что происходит внутри государства. Фракции, политические партии, этнические группы, семьи. Вы видите политику. Группы, которые объединяются с другими группами, чтобы совершить революцию, получить вознаграждение или независимость.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
