— Поразительно! Ешь, как лошадь, а худая, как щепка. Не в коня корм. Я, конечно, тоже плохим аппетитом не страдаю, но вешу куда приличнее тебя.
— Оно и хорошо. Мне так даже завидно. Я вон сколько ни ем, а сплошные кости. Одни извращенцы на меня и клюют.
— Пиво со сметаной пробовала? — Машка начала убирать со стола.
— Да пробовала, все пробовала. Бывало, в день по торту съедала, и ничего.
— Ладно, говори, зачем пожаловала. Или деньги опять нужны? — прервала ее Машка.
На самом деле с финансами у Люськи на сей момент все обстояло совсем не плохо, даже более чем хорошо. В месяц она имела около тридцати тысяч долларов, которые получала сразу от двух своих любовников — Бориса, женатого толстенького рыженького сотрудника некой очень серьезной спец-организации, и Майкла, представителя крупной американской партнерской юридической фирмы.
С Борисом она познакомилась, когда уже пару лет встречалась с Майклом, и, изначально понимая, что с новым любовником лучше не шутить, сразу поставила его в известность. Майкл же о сопернике не подозревал — Люська, как-никак, считала себя профессионалом. Большую половину своей «зарплаты» Люська получала от американца — и может, только поэтому уже третий год оставалась ему «верна». Их первую встречу в ресторане Смоленского пассажа нельзя было назвать случайной: добрые московские знакомые Майкла, зная о его одинокой жизни в столице, решили познакомить его с настоящей русской умницей, красавицей, блондинкой (ничего, что немного шлюхой) — нашей Люськой.
Люська не любила иностранцев, всегда предпочитала простых родных русских ребят. Но особенно ей не нравились американцы — «инопланетяне и тупицы», как часто она о них отзывалась. Уж не знаю, чем они не угодили именно Люське. Узнав, кому ее «сватают», девушка, мягко говоря, расстроилась, но материальное положение ее в тот момент было столь плачевным, что пришлось американца горячо полюбить.
Майкл и впрямь оказался не жуть как умен, и принял вспыхнувшую страсть красавицы за чистую монету. Через некоторое время он уже не представлял жизни без тощей русской бестии. Правда, Люське пришлось немало потрудиться, чтобы заставить любовника выделить ей достойное содержание.
Хотя есть и другая версия их «любовной истории». Поговаривают, что Майкл, храня верность американской подруге, никак не соглашался на уговоры и долго «русскую умницу» даже знать не хотел; что, вопреки Люськиным рассказам, ее «сказочная» красота совсем его не впечатлила и что жить он с ней стал только благодаря почти криминальной уловке… хотя, что греха таить, не почти, а точно криминальной.
Люська ведь профессионал. Но если ее не менее профессиональная коллега Машка предпочитала «работать чисто», то бывшая модель Нелидова Людмила Анатольевна, не брезговала ничем. В общем, по словам незаинтересованного источника (хотя кто его знает, может, даже очень заинтересованного), Люська, добившись все-таки каким-то образом уединенного свидания с Майклом, сначала просто банально напоила его и уложила с собой в постель.
Но все бы ничего, если бы не одно обстоятельство: русская модель, девушка с самыми разными связями, заранее позаботилась достать небольшую дозу наркотического препарата (не скажу, какого именно). И вот теперь начинается самое интересное. Что, думаете, она с ним сделала? В смысле, с препаратом. Она (внимание!) ввела его себе в детородный орган. И только после этого сыграла в любовь с несчастным пьяным американцем. И что, выдумаете, случилось дальше? Буквально за пару встречь американец, испытавший небывалые ощущения, в буквальном смысле слова «подсел» на русскую красавицу.
Нью-йоркская невеста была забыта, как, впрочем, и сам Нью-Йорк. Теперь все его мысли были только о Люське.
Да, голь на выдумки хитра! Как говорится, где русский прошел, там янки делать нечего. Простите за янки, товарищи американцы, но с Ираком — это вы зря! Как, впрочем, и в других странах вы сгоряча немало напортачили.
Но вернемся к Люське. Ее методы соблазнения мужчин я, разумеется, не одобряю. Если, конечно, они на самом деле имели место. Однако…
Мужчины! Будьте бдительны!
Зато Люська наконец-то поправила свое финансовое положение, хоть и давалось ей все это с большими усилиями. Позже свою лепту стал вносить еще и Борис.
Только вот кроме модной клептомании имелась у бывшей модели еще одна болезнь — шопинг. Каждый божий день с утра до вечера она, как полоумная, носилась по Москве в поисках новых маечек, туфелек, трусиков и прочего барахла. Понятно, деньги у нее не задерживались, и время от времени она наведывалась за ними к Машке.
— Так ты за деньгами опять? — повторила Машка.
— Вообще-то нет, но, если предложишь, отказываться не буду. А если серьезно, у меня к тебе очень важное дело. — Люська залезла в холодильник.
— Ой, арбу-у-у-зик, — пропела она. — Обожаю!
— Бери свой арбузик и пойдем ко мне в спальню. — Машка протянула ей блюдо.
Машкина спальня — это что-то! Роскошная кровать с балдахином, невероятной красоты антикварный столик с зеркалом, привезенный из Марокко, заставленный безумным количеством милых дамскому сердцу баночек, скляночек, кисточек, шкатулочек. С первого взгляда как будто беспорядок, но, мне представляется, будуар настоящей красавицы должен выглядеть именно так.
На полу множество маленьких, больших и средних ковриков, преимущественно иранских — тонких, как бумага. Один пестрит леопардом, другой бирюзой, третий сплошь вышит чуть потускневшими розовыми цветами необычной формы. В этой комнате даже, казалось бы, несочетаемое сочетается великолепно. Что говорить, вкус у Машки отменный!
С восточными коврами у моей подруги отношения прямо-таки интимные, по-другому не скажешь. Все давно уже наслышаны об этой ее страсти. Большинство экземпляров коллекции презентованы Машке верными почитателями ее красоты. Один из них, частый гость в ее доме, ну очень колоритный дяденька родом из солнечного Узбекистана, С не менее колоритным именем Бахтияр Бахтиярович, балует свою любимицу чаще других обожателей.
К слову сказать, всего пару месяцев назад гостиная Машки пополнилась двумя изумительными столетними коврами ручной работы, сопоставимыми по цене «всего лишь навсего» с однокомнатной квартирой где-нибудь в Митине. Понятное дело, Машка в своем восточном ухажере просто души не чаяла. И даже одно время подумывала над предложением переехать поближе к нему, в Ташкент.
Дело, конечно, было совсем не в исключительной привлекательности кавалера. А в том, что он предложил подруге настоящий дворец, с фонтанами на прилегающей территории и массой прислуги, готовой исполнять каждую прихоть хозяйки. Ни дать, ни взять — оазис в пустыне.
Даже давно привыкшей к некоторым радостям жизни Машке предложение показалось весьма интересным. Останавливало одно: Бахтияр Бахтиярович, уже лет десять как вдовец, любящий отец и заботливый дед, всегда был, есть и будет, как бы это потактичнее выразиться, отчаянным бабником. И по сведениям разведки, Машка была далеко не единственным светом его очей, а примерно одной из пятнадцати (и это по самым обнадеживающим подсчетам) чаровниц, которых ему денно и нощно по всему свету ищут специально оплачиваемые люди.
