— Если бы я торчал там до утра, может, что и услышал бы. Или увидел. А ты молчи, не дай бог сболтнешь, что я там был ночью, — хлопот не оберешься. Вон какая каша заварилась! А ведь я предупреждал!
— Мне кажется, ты несколько переоцениваешь свою особу, тебе-то какие хлопоты?
— Если начнется следствие, могут и меня затаскать, а отпуск кончается. И вообще, не хочу впутываться в это дело.
— Раз уж тебя туда занесло, надо было до утра просидеть...
Пупсик даже не пытался скрывать волнение, я его понимала. Опоздай он на работу, головы бы ему не сносить.
День тянулся бесконечно. Выходить из дома в такую погодку не хотелось, я ковырялась в янтаре, а Пупсик то и дело выскакивал на холод, чтобы узнать новости. Меня это устраивало, тоже было интересно. И в самом деле, неожиданное исчезновение внезапно разбогатевшей пары выглядело крайне подозрительно. Вызывал беспокойство главным образом тот факт, что в поселок они приехали на автобусе, своей машины у них не было, на чем же тогда уехали? По ночам автобусы не ходили, а в первом утреннем их не было. Могли, конечно, и пешком уйти, если так уж приспичило, но в подобное верилось с трудом. Вроде бы одиннадцать километров до Морской Крыницы — не такое уж безумное расстояние, но только если не прешь на себе пятьдесят килограммов янтаря, а тут еще ураганный ветер. Если даже и вышли еще в темноте, если и тащились часа три, куда потом делись? Да нет, ночью на шоссе мой сладкий песик наверняка бы их углядел.
А может, и углядел?..
Спросить я его не смогла, утром он опять исчез и опять прихватил машину Это привело меня в такую ярость, что я вихрем понеслась в те самые Пески, где творились непонятные дела. Сама, конечно, виновата, никто не заставлял переться в такую даль, устроила себе марш-бросок в одиннадцать километров по пересеченной местности. Ветер дул по-прежнему со страшной силой, но мне было легче, чем этой паре, я ведь никакого янтаря не тащила, да и ветер дул в спину.
На полпути начал накрапывать дождь, сначала накрапывал, а вскоре перешел в ливень. Может, вернуться обратно в Крыницу? Я бы вернулась, не подгоняй меня бешенство. Ну, и ветер, пусть лучше дует в спину, а куртка моя непромокаемая. Правда, сразу же налились полные карманы воды, вода хлюпала в сапогах. Потом дождь перестал, а западный ветер постепенно сделался северным.
Вся промокшая и чуть дыша от усталости, добралась я до Песков и спросила себя: а что же, собственно, делать дальше? Возвращаться домой опять по пляжу, держась боком к ветру, как конь на параде, или выйти на дорогу и разузнать об автобусе? Транспорт приезжал дважды в день, я сама встречала на шоссе эту дребезжащую жестянку. Если б еще помнила, во сколько встречала. Утром, кажется. Или в полдень? Похоже, один раз утром, а второй — где-то в обеденное время. Если мыслить логично, то в такую дыру на краю света автобус должен прибыть рано утром, чтобы забрать людей, едущих на работу, а второй раз — привезти их же с работы, то есть во второй половине дня. Тогда на вечерний я наверняка еще успею.
Расставшись с морем, на которое уже смотреть не могла — ветер так и сек песком, — я с трудом разыскала проход через дюны у порта. Вспомнила, что так выйду прямо к площади, где автобус делает петлю. Не сбиваясь с маршевого шага, мокрая и уставшая, зато ни капельки не замерзшая, я с разбегу налетела на толпу, сгрудившуюся возле того самого домика, жильцы которого исчезли.
Это были местные жители. В глаза мне первым делом бросился стройный красавец, о котором распинался Пупсик. Ох, прав мой сладкий песик, через пятнадцать лет ему ни в жизнь не сохранить такую фигуру, может и не мечтать. Да и сейчас, если откровенно. Танцевал Пупсик неплохо, но что касается физической силы — не сравниться ему с этим атлетом.
Я примкнула к толпе. На меня никто не обратил внимания, внешне я ничем не выделялась. В намокшей темно-синей куртке, вязаной шапке, то и дело съезжавшей на глаза, черных резиновых сапогах и торчащей из-под куртки клетчатой теплой юбке я выглядела так же, как и местные бабы. Правда, некоторые из них напяливали ватные штаны, если долго приходилось работать на холоде.
Ясное дело, толпа обсуждала загадочное исчезновение молодой пары, всячески подчеркивая подозрительные обстоятельства, сопровождавшие это исчезновение.
— ...вещи б свои забрали, так ведь? А они остались!
— Да что осталось, что осталось! Одно тряпье. Могли и бросить, ведь какое богатство отхватили!
— Вот уж нет, и вовсе не одно тряпье...
— Да исчезать-то зачем? Если хотели вернуться в Гданьск — дорога открыта, никто не стал бы им мешать.
— ...и силой никто не стал бы отнимать янтарь. Их собственность.
— Может, как раз боялись, что силой?..
— Говорят, кровь обнаружили...
— Какая там кровь! Болтают люди...
— Тогда чего эти тут стоят?
Посмотрев, куда махнула чья-то рука, я только теперь увидела милицейскую машину и пограничный фургончик. Потом внимательнее пригляделась к домику. Судя по всему, там кто-то был. Вот какой-то тип вышел, исчез в леске, который начинался сразу за участком, но тут же вернулся. Да, домик в двух Шагах от леса...
А вокруг продолжали обмениваться репликами.
— А как же они все утащили? Ведь никакой тележки у них с собой не было.
— Подумаешь! На своем горбу. Два мешка — делов-то!
— А еще Франек при них сшивался. Говорю вам — его рук дело!
— Тем более что Франек на колесах.
— А что, видел кто Франека?
— Да мой Войчешек и видел!
— А твой Войчешек был пьяным или трезвым?
— ...наверняка контовские устроили засаду, ведь злились как тысяча чертей! Грозились...
— А милиция что-то унюхала, иначе какое им дело — уехали и уехали...
— Точно! Этот постреленок Збиня в щелку подглядывал, говорит — на коленях по полу ползали и у стенки что-то сквозь лупу рассматривали. А потом его прогнали...
— А в лесу не искали?
— Что там сейчас найдешь? Все кабаньи ямы не обшаришь...
Тут из домика вышел милиционер в мундире и гаркнул на толпу. Народ послушался и разошелся кто куда. Я тоже разошлась. К автобусной остановке. А в голове у меня вертелся этот самый Франек.
Правда, никакого Франека я не знала, но имя почему-то засело в голове. Франек, Франек... Где же я слышала это имя? Причем недавно. Зачем он мне сдался, этот Франек? Да не нужен он мне, но надо вспомнить, чтоб не мучиться.
И вспомнила-таки! В той самой Гданьском лавке, где мы с Пупсиком долго болтали с хозяином, в задней комнате кто-то сердито и громко произнес: «Кончай валять дурака, Франек!» Тогда я не обратила на эти слова никакого внимания, а вот же, застряли в памяти. Тот ли это Франек? Франтишеков в Польше пруд пруди, но не все же они крутятся вокруг янтаря... Если тот, неплохо бы попытаться его разыскать... Зачем? Пока не знаю. Порасспрашивать...
