С минуту он разглядывал бордовые стены, фиолетовый потолок и золотые полоски, разграничивавшие их, а потом поинтересовался:
— Это гибрид старого английского паба и восточного гарема?
— Ладно, проехали, — смутилась Кэтрин. — Хотите лимонаду?
— С удовольствием.
Она пошла в кухню. Джеральд крикнул ей вслед:
— Вы знаете, что у вас цвет стен не сочетается с цветом потолка?
Кэтрин закатила глаза и, про себя обозвав Крафтона узколобым, прокричала в ответ:
— Считается, что это стильно!
— А, ну-ну…
Даже не видя его, Кэтрин была уверена, что он точно так же сейчас закатил глаза. Интересно, как он ее обозвал?
— Не забывайте, что вы — наемный рабочий, — сказала Кэтрин, входя в гостиную со стаканами, в которых позвякивали кубики льда.
— А что мне полагается за работу, не напомните? — Джеральд опустил валик в таз с краской, принял из рук хозяйки запотевший стакан и, поднеся его к губам, сделал большой глоток. Кэтрин прилипла глазами к вздувшимся на его шее мышцам. Джеральд пил размеренно и с удовольствием. На его последнем глотке она очнулась и, презрительно разделяя слоги, произнесла:
— Ин-фор-ма-ци-я.
Оторвав стакан от губ, он взглянул на нее с недоумением:
— Вы получили место?
Кэтрин победоносно улыбнулась:
— Пару часов назад.
Одним прыжком он оказался рядом с ней и поцеловал прямо в раскрытые от изумления губы. Застигнутая врасплох, потрясенная, Кэтрин замерла и тут же инстинктивно схватилась за его локти — то ли чтобы оттолкнуть Джеральда, то ли чтобы не упасть самой… Ее пальцы ощутили горячие вздутые бицепсы, в нос ударил запах мужского пота, краски и лимона. Запах секса…
Тело Кэтрин откликнулось на этот запах. Оно ждало большего. Оно требовало большего! Она подалась вперед, но в этот момент Джеральд резко отстранился и, подхватив Кэтрин на руки, закружил по комнате.
— Ура! Есть! — закричал он и с размаху усадил ее на диван, сделав большой — даже слишком большой — шаг назад. Если бы Кэтрин не знала, кто перед ней, она могла бы подумать, что смутила его. Ах, если бы!..
А вот сама она была не только смущена, но и озадачена. Подумать только! Едва знакомый мужчина бросился ее целовать! Сколько перемен произошло за последнюю неделю! Начала менять интерьер дома, сменила работу, с головой окунулась в мир секретных операций и шпионажа, где ее подстерегали опасности…
При мысли об опасностях по телу Кэтрин пробежали мурашки.
— Мне понадобится пистолет? — спросила она.
Джеральд, склонившийся над тазиком с краской, замер, не донеся валик до стены, и оглянулся с комично-испуганным выражением на лице.
— Ну, зачем же пистолет? Дайте мне пощечину, и все. Обещаю, больше этого не повторится.
— Я имею в виду — для задания, — ответила Кэтрин упавшим голосом.
«Неужели больше не повторится?» — ее уверенность в том, что новая жизнь вступила в свои права, резко пошла на убыль. Этот краткий, нечаянный поцелуй был самым возбуждающим сексуальным переживанием Кэтрин, а теперь ей обещают, что такое больше никогда не повторится. «А я хочу, чтобы повторилось! И не только это…»
Глазами, полными слез, она смотрела, как двигается по стене валик, послушный сильным рукам гостя.
— А вы когда-нибудь стреляли из пистолета? — спросил Джеральд.
— Из духового ружья, когда была в лагере скаутов. Считается? — Кэтрин приложила все усилия к тому, чтобы ее голос не дрожал.
— Нет.
Не отрываясь, он продолжал мягко водить валиком по стене.
— Но в книжках и фильмах у секретных агентов всегда при себе оружие, — возразила Кэтрин и представила, что у нее есть маленький дамский револьвер, который легко спрятать в сумочке. Лучше всего серебряный, с перламутровой рукояткой.
— Нет. Не у всех. Если у вас найдут оружие, ваша песенка спета.
Оглянувшись через плечо на Кэтрин, изо всех сил пытавшуюся скрыть разочарование, Джеральд продолжил:
— Не расстраивайтесь. У вас есть куда более смертоносное оружие, чем любые пистолеты…
— Это что же? Ногти у меня короткие, ножницами я никого ткнуть не сумею, и карате я никогда не занималась.
Опустив валик в краску, Джеральд повернулся к ней и направил указательный палец на лоб Кэтрин.
— Интеллект — вот ваш главный козырь.
— Мы что, будем решать кроссворды на время? Если они проиграют, им придется идти с повинной?
В глазах Джеральда вспыхнули веселые огоньки.
— Я имел в виду способность быстро соображать.
И тут вдруг веселость в его взгляде уступила место тому, от чего сердце у Кэтрин забилось сильнее. Он посмотрел на нее оценивающе.
— А если это оружие не поможет, у вас в запасе всегда есть другое, самое сильное.
— Какое?
— Секс.
Это короткое слово он произнес так, что оно оказало на Кэтрин такое же воздействие, как самая смелая ласка.
— Секс? — переспросила Кэтрин. «Отлично!» — едва не вырвалось у нее.
Похоже, пурпурные стены раскаляли докрасна все в комнате — или этот жар шел у нее изнутри? Все чувства Кэтрин были обострены — один взгляд, одно слово этого мужчины приводили ее в состояние, близкое к потере сознания. А он продолжал самым будничным тоном:
— Возможно, вам придется соблазнять этих негодяев, чтобы добывать информацию.
— Соблазнять… негодяев? А технология описана в учебнике для работников ФБР?
Джеральд рассмеялся:
— Но вы же неофициальный сотрудник. Как я уже объяснял, вы просто будете добровольно помогать нам, передавая все мало-мальски интересное, что увидите или услышите, работая там. Кроме того, — лицо Джеральда приняло деловито-серьезное выражение, — памятуя о вашей сексуальной раскрепощенности, я не исключаю, что такая женщина, как вы, может оказаться с кем-то из подозреваемых в постели. И если по ходу дела они вдруг расскажут что-нибудь, представляющее интерес для нашего расследования…
— Вы хотите сказать…
— …я хочу сказать, что в свое свободное время вы можете заниматься чем угодно. Только не забывайте пользоваться презервативом.
При слове «презерватив» лицо Кэтрин начало заливаться краской. Джеральд напрягся. Ведь для женщины, ведущей столь раскованный образ жизни, это слово должно быть привычным. В разговоре с ней Джеральду не приходило в голову выбирать выражения, да и говорил-то он о вещах, на его взгляд, совершенно обыденных. Неужели она не привыкла спокойно слышать о средствах предохранения? А вдруг и пользование ими для нее — новость? Вопрос сам сорвался у Джеральда с языка:
