— Хорошо, хорошо! Но, вероятно, представление через несколько минут закончится. Не могли бы вы показать мне этого корсара?
— Можно, ваше превосходительство. Я провертел дырочку со стороны, противоположной входу. Угодно вам пожаловать за мной?
Начальник полиции пошел за агентом, и вскоре тот подвел его к небольшому отверстию, вырезанному в полотне балагана.
— Взгляните туда, ваше превосходительство, он сидит в первом ряду, как раз напротив вас.
Оллсмайн взглянул в дырочку и действительно увидел в первом ряду человека с большой белокурой бородой. Начальник полиции даже вздрогнул от радости. Бородач, видимо, наслаждался зрелищем: он оперся локтями на барьер и с улыбкой смотрел на головоломные упражнения клоуна.
— Он и не думает, что его ожидает при выходе, — прошептал Оллсмайн на ухо секретарю.
— По всей вероятности. Откуда же он может знать, что его уже выдали?
Сэр Оллсмайн снова погрузился в свои наблюдения, он испытывал особое чувство удовлетворения. Теперь он видел того врага, который приводил его почти в ужас чудовищной быстротой своих движений и дел.
— Ну, довольно теперь веселиться! — ворчал он сквозь зубы. — Кончились твои шуточки над нами. Виселица скоро избавит нас от них.
Вдруг он замолчал. На арену вышел сам мистер Манки, хозяин цирка и, поблагодарив «достопочтенных зрителей», объявил, что представление закончилось.
— Скорее к выходу! — приказал Оллсмайн.
Они почти бегом кинулись к выходной лестнице, полицейские были на местах. Джеймс Пак и Силли с любопытством остановились внизу лестницы. Оллсмайн поместился рядом с ними, не замечая загадочной усмешки, которая виднелась на губах у того и другого.
Поднялась холщовая занавеска цирка, и толпа высыпала на верхнюю площадку и стала спускаться по лестнице. Движение было настолько медленно, что начальник полиции мог рассмотреть каждого в лицо. К тому же узнать того, которого они ждали, было особенно легко благодаря его большой бороде.
Толпа начинала уже редеть, а его все не было. Наконец прошли и последние зрители, занавес снова опустился. Цирк был пуст, а корсар Триплекс из него все еще не выходил. От удивления сэр Оллсмайн и его помощники не могли сдвинуться с места. Наконец из груди начальника полиции вырвалось бешеное восклицание, и он бросился вверх по лестнице. За ним взбежали и все остальные. Мистер Манки в своем черном фраке стоял посреди арены, давая указания сторожам, разравнивавшим арену граблями. Он готовился дать последнее представление, пока еще не погасили иллюминацию.
— Позвольте, позвольте, господа! — воскликнул он. — Сейчас будет еще представление, дайте только убрать.
— Дело не в представлении, — проворчал директор. — Нам нужно арестовать негодяя.
— Среди моих артистов нет негодяев.
— А кто вам это говорит? Он был в числе зрителей и должен был выйти отсюда.
— Через дверь! — перебил его с видом оскорбленного достоинства Манки. — По окончании представления я стоял вместе с моими сторожами у двери. Публика полностью вся разошлась.
— Однако мы осмотрели всех, и никто не подходил к его приметам.
— К каким приметам?
— Он высокого роста, с большой белокурой бородой.
— До сих пор? — показывая себе на грудь, пропищал один из клоунов. — Я его видел и подумал еще: «Слишком хороша борода, чтобы быть настоящей!»
— Что?! — вскричали все присутствующие.
— Ну да, борода была фальшивая.
— Фальшивая! — проревел Оллсмайн так, что все даже вздрогнули. — Фальшивая?
— Самая что ни на есть фальшивая. Я обратил внимание на этого джентльмена перед его уходом из цирка. Вдруг он — крик-крак! — сорвал свою бороду и сунул ее в карман.
Начальник полиции даже запыхтел от злости.
— Вы уверены в том, что говорите? — спросил он сдавленным голосом.
— Вполне уверен.
И, подойдя к тому месту, на котором Оллсмайн видел своего неуловимого противника, он проговорил:
— Он сидел вот здесь.
Для большей убедительности клоун ударил ладонью по бархату барьера и вдруг отдернул руку.
— Ай! — вскричал он. — Я чем-то укололся!
Все быстро нагнулись и увидели приколотую к барьеру визитную карточку.
Оллсмайн быстро схватил ее, взглянул и нечеловеческим голосом закричал от охватившего его гнева.
На карточке стояло:
«Корсар Триплекс дает благой совет сэру Оллсмайну:
Нечего пытаться схватить того, кто ВЕЗДЕСУЩ!»
Триплекс не только ускользнул, он еще и посмеялся над своими преследователями.
В это время в цирк вбежал, запыхавшись, полицейский агент и сообщил Оллсмайну, что корсар Триплекс находится в игорном доме Джонза Закома, то есть на другом конце набережной.
Бешенство Оллсмайна достигло крайних пределов. Он обрушился на ничего не понимающего агента градом самых грубых ругательств. Наконец придя немного в себя и успокоившись, он спросил:
— Как вы его узнали?
— По приметам, разосланным на все полицейские посты агентом Барли, который сейчас находится с вами.
— Каким приметам?
— Высокий рост, голубые глаза, длинная белокурая борода.
Несмотря на бешеные взгляды Оллсмайна, все цирковые служители громко расхохотались. Действительно, это преследование корсара, терявшего и вновь находившего свою бороду, становилось забавным. К тому же в Австралии, как и везде, народ, отдавая справедливость деятельности полиции тем не менее испытывает тайную нежность к тем, кто ее надувает.
— Хорошо, — сказал Джеймс Пак, предупреждая град новых ругательств из уст своего начальника. — Мне кажется, что теперь мы должны отправиться в этот игорный дом, может быть, если мы поспешим…
Эти слова успокоили сэра Тоби, подарив ему луч надежды. Он покинул цирк и, изо всех сил работая локтями, кинулся вдоль набережной. Все последовали за ним. Вскоре они прибыли к дому с ярко освещенными окнами, где у входа их встретил полицейский, протянувший начальнику полиции письмо.
— Что это такое?
— Не знаю, ваше превосходительство. Какой-то молодой человек дал мне это письмо для передачи вам.
Джеймс Пак снова обменялся с Силли легкой усмешкой.
Оллсмайн лихорадочными движениями разорвал конверт и вытащил оттуда карточку, на которой стояло назойливое имя:
«Корсар Триплекс».
А внизу было приписано карандашом:
«Очень сожалею, что не мог подождать вас, сэр Оллсмайн. Наша встреча должна произойти не у Джонза».
На этот раз начальник полиции даже не ругался. Его даже охватила какая-то боязнь перед этим человеком, который осмеливается шутить со всей сиднейской полицией, поставленной на ноги для его ареста. Сперва он не верил в возможность появления корсара сразу в нескольких местах, теперь ему приходилось убеждаться в этом на опыте. Это граничило с чудом и начинало казаться опасным. Не зная, что предпринять, Оллсмайн замер на месте, пытаясь собраться с мыслями.
