Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
Он всхлипнул без слез. Уорпл, неисправимый оптимист, попытался по доброте сердечной утешить его, приуменьшив трагедию.
– Что же, – сказал он, – скверно, конечно, но, полагаю, в том, чтобы бриться, переодеваться к обеду и все такое прочее, никакого вреда нет. Многие великие художники… Уистлер, например…
– Погоди! – вскричал Ланселот. – Вы еще не слышали самого страшного.
Он судорожно вскочил, подошел к мольберту и открыл портрет Бренды Карберри-Пэрбрайт.
– Вот, поглядите, – сказал он, – и скажите, что вы о ней думаете?
Его друзья молча разглядывали повернутое к ним лицо. Мисс Карберри-Пэрбрайт была девицей крайне чопорной и ледяной наружности. Отгадать причину, побудившую ее заказать свой портрет, представлялось невозможным. Никто долго не выдержал бы подобного на стене своего жилища.
Молчание прервал Сколлоп:
– Вы друзья?
– Видеть ее не могу, – яростно ответил Ланселот.
– В таком случае, – продолжал Сколлоп, – могу говорить откровенно. По-моему, она прыщ.
– Чирей, – добавил Уорпл.
– Фурункул и язва, – подвел итоги Сколлоп.
Ланселот хрипло засмеялся:
– Вы описали ее с поразительной точностью. Она воплощает все наиболее противопоказанное моей артистической натуре. Меня от нее тошнит. Я женюсь на ней.
– Что-о?! – вскричал Сколлоп.
– Ты же собираешься жениться на Глэдис Бингли, – добавил Уорпл.
– Уэбстер так не считает, – сказал Ланселот с горечью. – При их первой встрече он исчислил ее, взвесил и нашел очень легкой. А едва он увидел Бренду Карберри-Пэрбрайт, как задрал хвост под прямым углом, приветственно заурчал и потерся головой о ее ногу. Я сразу понял, что у него на уме.
И с той минуты он прилагает все усилия, чтобы устроить этот брак.
– Но, Муллинер, – сказал Уорпл, всегда торопившийся указать на светлую сторону любой ситуации, – с какой стати эта девушка захочет выйти за никчемного, паршивого олуха без гроша в кармане, подобного тебе? Ободрись, Муллинер, надо просто выждать, и ее начнет от тебя воротить.
Ланселот покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Ты говоришь как истинный друг, Уорпл, но ты не понимаешь. Старая миссис Карберри-Пэрбрайт, мать, присутствующая на сеансах во имя приличий, очень скоро узнала про мое родство с дядей Теодором, у которого наличности куры не клюют. Она знает, что когда-нибудь я буду богат. Она знавала дядю Теодора, когда тот был священником прихода Святого Ботольфа в Найтсбридже, и с самого начала держалась со мной с отвратной фамильярностью старинной знакомой. Без конца старается залучить меня к себе с визитом в свои приемные дни, на свои воскресные завтраки, на свои обеды в тесном дружеском кругу. Как-то раз она даже выразила желание, чтобы я сопровождал ее и ее гнусную дочку на выставку в академии.
Он горько усмехнулся. Ядовитые сарказмы Ланселота Муллинера по адресу Королевской академии искусств цитировались от Тайт-стрит на юге до Холланд-парка на севере, а на восток так до самого Блумсбери.
– Я твердо противостоял всем этим увертюрам, – продолжал Ланселот. – С самого начала я сохранял ледяное безразличие. Я не говорил прямо, что предпочту умереть под забором, чем нанести ей визит, но давал это понять своей манерой держаться. И я уже начинал верить, что заткнул ей пасть, когда вмешался Уэбстер и погубил все. Знаете, сколько раз я уже побывал в этом инфернальном доме за последнюю неделю? Пять! Уэбстер как будто желал этого. Говорю вам, я погибший человек.
Он закрыл лицо руками, Сколлоп тронул Уорпла за плечо, и они бесшумно выскользнули из комнаты.
– Скверно! – сказал Уорпл.
– Очень скверно, – добавил Сколлоп.
– Просто поверить невозможно.
– Ну нет. Увы, подобные случаи не такая уж редкость среди людей, которые, подобно Муллинеру, в заметной степени наделены тонким, сверхчувствительным артистическим темпераментом. Мой приятель, специалист по ритмическим интерьерам, однажды необдуманно согласился взять к себе в студию попугая своей тетки, пока она гостила у друзей на севере Англии. Она была дамой твердых евангелических взглядов, и птица впитала их. У попки была манера наклонять голову набок, испускать звук, словно кто-то откупоривает бутылку, и спрашивать у моего друга, спасен ли он. Короче говоря, когда я навестил его месяц спустя, оказалось, что он установил у себя в студии фисгармонию и как раз звучным тенором распевал духовные гимны, как старинные, так и современные, а попугай стоял на своей жердочке на одной ноге и подтягивал басом. Истинная трагедия. Мы все были очень расстроены.
Уорпл содрогнулся:
– Ты пугаешь меня, Сколлоп! И мы ничем не можем помочь?
Родни Сколлоп призадумался.
– Можно телеграфировать Глэдис, чтобы она немедленно вернулась. Не исключено, что ей удастся урезонить беднягу. Кроткое женское влияние… Да, так и нужно сделать. Загляни на почту по дороге домой и телеграфируй Глэдис. Считай, половина платы за телеграмму за мной.
В студии, которую они покинули, Ланселот Муллинер тупо разглядывал черный силуэт, вступивший в помещение. У Ланселота был вид человека, которого загнали в угол.
– Нет! – вопил он. – Я этого не сделаю.
Уэбстер продолжал смотреть на него.
– С какой, собственно, стати? – спросил Ланселот, слабея.
Взгляд Уэбстера был все так же устремлен на него.
– Ну ладно, – угрюмо буркнул Ланселот.
Он вышел из студии, еле волоча ноги, поднялся в спальню и облачился в визитку и цилиндр. Затем с гарденией в петлице отправился в дом № 11 на Макстон-сквер, где миссис Карберри-Пэрбрайт устраивала одно из своих маленьких чаепитий («несколько самых близких друзей, знаете ли»), чтобы познакомиться с Кларой Трокмортон-Студж, авторшей «Поцелуя сильного мужчины».
Глэдис Бингли поглощала второй завтрак в своем отеле на Французской Ривьере, когда пришла телеграмма Уорпла и вызвала у нее глубокую озабоченность.
В чем, собственно, было дело, ей постичь так и не удалось, ибо вихрь эмоций помешал Бернарду Уорплу связно изложить суть дела. Читая телеграмму, она то думала, что Ланселот попал в железнодорожную катастрофу, то приходила к выводу, что он до такой степени вывихнул свои мозги, что соперничающие приюты для умалишенных дерутся за право числить его среди своих клиентов. Опять-таки был момент, когда ей померещилось, будто сообщение Уорпла имеет лишь одно истолкование: Ланселот в партнерстве со своим котом занялся созданием гарема. Однако один факт был кристально ясен. С ее возлюбленным приключилась какая-то беда, и его ближайшие друзья единодушны в том, что спасти его может только ее незамедлительное возвращение.
Глэдис не колебалась ни секунды. Через полчаса после прочтения телеграммы она уже упаковала чемодан, извлекла волоконце спаржи из своей правой брови и вступила в переговоры о приобретении билета на первый же поезд северного направления.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
