– И с тех пор вы не получали от него никаких известий? – спросила Уинн.
– Никаких, – Брайан, не поднимая взгляда, ковырял заусеницу у ногтя указательного пальца левой руки. – Ни единого словечка. Или рождественской открытки, на худой конец.
– И до сих пор вы не знаете, где он? Так просто взял и исчез? – продолжала допытываться Уинн.
– Ну да, – Брайан пожал плечами. – Это случилось во время школьных каникул. Папа был директором школы, собирался уже на пенсию. Все было так: сегодня он дома, а завтра его больше нет.
– То есть вы не знаете, почему он ушел? Или куда мог пойти?
– Нет. Никаких идей.
Джулия знала, что Брайан немного кривит душой. Действительно, куда делся его отец, он понятия не имел, но вот почему тот исчез – на сей счет идеи у него были. Как-то раз, заставив ее поклясться, что она ничего не расскажет Эдне, Брайан признался, что подозревал отца в связи с молодой учительницей и считал, что они бежали вместе. Он не был до конца уверен, а мать никогда с ним не заговаривала об этом, но долгие годы Брайан упорно складывал кусочки головоломки.
Однако он не знал ни того, куда уехал его отец, ни того, почему тот ни разу не подал о себе весть.
Зато у Джулии кое-какие идеи были. Нет, не о том, куда он мог поехать, а о том, почему не связывался с сыном. Она считала, что это была цена, заплаченная за свободу. Джим завел интрижку на стороне, и Эдна предъявила ему ультиматум. Она позволила ему по-тихому исчезнуть из ее жизни и начать все заново со своей подружкой, чтобы избежать скандала. Взамен же потребовала держаться подальше от нее с Брайаном.
Если бы он остался, Эдна превратила бы его жизнь в кошмар. Судя по всему, она это умеет.
Поэтому он пропал. Уехал куда-нибудь на испанское побережье или в Швейцарские Альпы, где и проводит свои дни в походах, чтении романов или катании на лыжах, пока его молодая любовница, не особенно афишируя себя, преподает язык в какой-нибудь интернациональной школе.
Это было вполне возможно, хотя наверняка Джулия не знала. Все, что ей было известно, – что эта история причинила Брайану немало страданий, и сейчас, с его точки зрения, она повторялась.
– Желательно было бы с ним связаться, – сказала инспектор. – Нам пригодится любая информация, которую вы сможете вспомнить.
– Нет у меня никакой информации, – ответил Брайан. – Ну хорошо, я спрошу мать.
– Спасибо, – поблагодарила Уинн. – Это было бы замечательно.
Джулия подумала, что от Эдны та мало чего добьется, как бы ни пыталась.
– Ладно, – произнес Брайан, – нечего ворон считать. Я иду искать свою дочь.
Джулия проводила взглядом уходящего Брайана, потом сказала инспектору:
– Я тоже, пожалуй, пойду.
– Хорошо, – кивнула та. – Если что, я буду здесь. Что-нибудь обнаружите – звоните, – она черкнула свой номер и протянула бумажку Джулии.
Она раскрыла сумочку, где лежали ключи от машины, и тут запищал сотовый. Звонила ее свекровь. Джулия поднесла телефон к уху. Она не успела произнести ни слова, когда раздался резкий голос Эдны:
– Джулия, что происходит? Брайан оставил мне сообщение насчет Анны. Я ему перезвонила, но он не берет трубку.
Джулия с трудом сглотнула.
– Анна пропала. Исчезла.
– Что значит «исчезла»? – после небольшой паузы спросила Эдна. – Когда?
– После уроков. Когда я приехала за ней в школу, ее здесь не было.
– Как такое возможно? У них же есть правила. Они должны были…
– Я опоздала, – перебила свекровь Джулия. Все равно рано или поздно та об этом узнает, так что лучше сразу прояснить ситуацию. – Задержалась на…
– Если родители опаздывают, школа обязана присмотреть за ребенком.
– Я им не позвонила. У меня сотовый…
– Ты не позвонила? Джулия, да что на тебя нашло?
– Говорю же, у меня сотовый…
– Теперь все это не имеет значения. Нет времени трепать языком, надо действовать. Я сейчас дома, но немедленно приеду. Буду максимум через двадцать минут.
Инспектор Уинн внимательно смотрела на Джулию.
– Кто это?
– Свекровь. Она собирается приехать помочь.
– Могу я с ней побеседовать?
Джулия передала телефон.
– Миссис Краун, – произнесла инспектор, – это инспектор Уинн.
До Джулии едва слышно, но вполне отчетливо доносился властный голос свекрови. Судя по всему, Эдна отдавала Уинн распоряжения.
– Спасибо вам за ваши советы, миссис Краун, – сказала Уинн. – Уверяю вас, у нас все под контролем. Однако вы бы очень нам помогли, если бы сейчас отправились в дом вашего сына и подождали там. Весьма вероятно, что девочка сама доберется до дома, и хорошо, если там будет ее ждать кто-то, кого она знает.
Эдна, похоже, согласилась. Уинн вернула телефон Джулии.
– Короче, я здесь, – повторила она. – Удачи вам.
Джулия вернулась в школу полтора часа спустя. Эти девяносто минут, которые показались ей девятью сотнями, если не тысячами.
Она объехала каждый закоулок, о котором смогла вспомнить. Каждый раз вылезала из машины и осматривала все, попадавшееся на пути, все канавы и изгороди, но не нашла ни следа дочери.
Достав телефон, Джулия набрала номер Брайана. Включилась голосовая почта.
– Привет, – сказала она. – Я в школе. Позвони, если… если что-нибудь обнаружишь.
Нажала отбой и уставилась в окно.
«Она сейчас где-то там, – думала Джулия. – Где-то снаружи. Я должна ее там найти».
Джулия никогда не задумывалась о конечности времени и пространства. То есть она была бы не прочь, если бы в сутках было больше часов. Ей не раз приходилось отказываться от одной вечеринки в пользу другой, поскольку никто не может находиться в двух местах одновременно. Но всерьез подобные материи ее не напрягали. Разве что доставляли некоторое неудобство. Такова уж наша вселенная, иногда она может доставить кое-какие неприятности, но жаловаться все равно некому, потому что сделать ничего нельзя.
Вот только за последние два часа эта особенность мироздания стала единственным, что имело значение. Джулия все готова была отдать, чтобы оказаться везде одновременно. Она была уверена, что только так сможет отыскать Анну.
Увы, это было невозможно. Нельзя быть в двух местах разом. Ты можешь занимать лишь единственный участок земли и объем воздуха. Но на участке, где находилась Джулия, не было Анны.
Следовательно, они могут никогда не встретиться.
Ей никак не удавалось избавиться от подобных мыслей. Они прочно засели у нее в голове, а вслед за ними подползала истерика.
