Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Как и в каждом коллективе, в нашем секретарском кружке вились интриги, витали сплетни, дружили против кого-то и враждовали из-за доступа к начальственным телам. Меня, считавшегося родственником вице-премьера и первым кандидатом в фавориты всемогущего шефа, поначалу приняли с откровенным недружелюбием, но вскоре оно сменилось недоуменной лояльностью.
Искушенная в аппаратных играх челядь замминистра, выкручивавшая свои интересы в поделенных между собою сферах, в момент сожрала бы любого, покусившегося на вотчину их компетентности, я чувствовал это шкурой, без пояснений. Эти моложавые или же откровенно пожилые полковники обладали звериной хваткой, и от них исходила явная угроза, как от львов, охраняющих завоеванную территорию. Несмотря на разницу в возрасте, все они были схожи родственностью своих натур и характеров: подтянуты, бесстрастны, обстоятельны и значительны, как, впрочем, все опытные лакеи. Юмор здесь считался плохим тоном. Краем уха, проходя мимо курилки на лестнице, я услышал историю о своем предшественнике, кто на вопрос бухгалтерши, пришедшей к генералу с его зарплатой в конверте и поинтересовавшейся: «Принимает ли шеф?», обронил в ответ: «Да, бухает по-черному». Спустя неполный час его должность преобразовалась в вакансию.
Здесь никто не открывал своих карт, но малозначительные, казалось бы, детали окружавшей меня обстановки наводили на размышления. Недавний день рождения нашего генерала собрал в приемной вереницу поздравителей, тянущуюся аж из конца коридора. Пышные букеты, глянцевые пакеты с подарками, чья общая стоимость, как я мгновенно уразумел, соответствовала цене средней московской квартиры. Да и наш секретарский клуб тоже отличали элегантные костюмы, явно не с распродаж турецкого ширпотреба, швейцарские часы с корпусами из драгметаллов и личные, высокого класса автомобили. Откуда это бралось? Оттуда, из жизни за нашими стенами.
Сюда, в тихую приемную, тянулось много нитей из милицейских низовых недр, от просителей из бизнеса, и здесь, в кабинетах, ничуть не похожих на суровые отсеки карательного механизма, – с коврами, канделябрами и новомодными аквариумами с экзотической фауной, – тихо, буднично и незаметно обстряпывались ведомственные и вневедомственные сделки. Но я и ухом не вел на доносившиеся изредка шорохи из этого деловитого подполья.
Я сразу же дал почувствовать окружавшей меня публике свое полное безразличие к устоям ее служебного бытия, не лез ни к кому ни за дружбой, ни за покровительством, ни за помощью, ни с вопросами. Таежный старательский опыт выживания среди немногословных, грешивших, естественно, торговлей левым золотишком крутых мужиков, где каждое слово и поступок могли стать тебе приговором, этот опыт включился, как дремлющий до поры механизм, упредитель глупости, корректор эмоций, прививка хладнокровия, оберег от гордыни.
Я не совал нос в высокие кабинеты, все свои действия согласовывал с непосредственным начальством, был корректен и предупредителен даже с молоденькими девочками-делопроизводителями, не стеснялся посоветоваться в неясных вопросах с сослуживцами и сидел себе тихой мышкой в своем уголке, благо имел компьютер с бесплатным Интернетом. Рабочий день, не обремененный особыми трудами, пролетал незаметно. Доставали, правда, всякого рода «усиления», когда приходилось то высиживать на работе до полуночи, то жертвовать выходными.
Начальство очень любило объявлять «усиления», проводя их, подозреваю, на теплых дачах у телевизора или за столом с собутыльниками. «Усиления», следуя логике их инициаторов, подстегивали коллектив к несению службы в боевом режиме и давали понять, что мы винтики военизированной организации, в любой момент должной подняться в ружье. Правда, ни ружья, ни пистолета у меня не было, хотя закрепленное за мной оружие скучало где-то в недрах министерского арсенала и его невостребованность была очевидна настолько же, насколько мое никчемное присутствие на «усилении» за компьютером с текстом нового скандального романа или за игрой в переводного дурака. Подобное времяпрепровождение не приветствовалось, но и не каралось, будучи всеобщим занятием в свободные минуты. Иногда позволялись разговоры на отвлеченные темы. К примеру, о растущих ценах, о светских скандалах, о ценах на автомобили.
– Ты-то на какой тачке ездишь? – спросили меня.
– Ну… Скажу так: по надежности лучше не бывает, – чванливо ответил я. – Великолепный аппарат. Дорогой, правда. Одно техобслуживание в цену «Мерседеса» выходит. Но не мой, я пользуюсь…
– Понятно-понятно! – в издевке интонации – намек на моего дядю, на подарки его любимому племяннику. – А все же. Как аппарат зовется?
– Аппарат зовется поезд метро.
– Нет, серьезно?..
– Вполне серьезно.
Я и в самом деле ездил на службу на метро, так было удобнее. Полчаса дороги, без пробок и проблем с парковкой. Правда, порою удручала давка и малоприятные запахи человеческой скученности.
Иногда в общении с сотоварищами я позволял себе беззлобные иронические реплики и даже откликался в беседах на общие темы – не сидеть же день-деньской угрюмым букой в берлоге отведенного тебе закутка?
Спустя месяц своего пребывания в лоне МВД я получил звание майора, скромно отметил его с начальником секретариата и с помощником замминистра в ближайшем ресторанчике и, весьма укрепив этими посиделками позитивное к себе отношение, продолжил походы на службу.
Отринувший Родину опер Юра убыл к американским берегам, отзвонив мне, сообщил номер своего тамошнего телефона и настоятельно порекомендовал также обзавестись парой новых сим-карт, что я и сделал. По старому мобильному телефону мое местопребывание легко вычислялось ведущимся за мной розыском, и комбинацию его цифр предстояло категорически забыть; один из новых номеров предназначался для ведения праздных переговоров, другой – для приватных. Тем более теперь меня вполне могли прослушивать всякого рода службы, что принуждало к особенной бдительности. А потому я обзавелся и третьей сим-картой – для переговоров с мамой.
В перемены, произошедшие в моей жизни, я ее посвящать не стал, а Юрка подтвердил, что легализуется в Штатах без ее помощи, опираясь на собственные связи. В этом я нисколько не усомнился, полагаясь на хитроумие его и змеиную изворотливость. Не нашлась еще та рогатина, способная прищемить ему хвост.
Единственный человек, которого я все-таки решил посвятить в тайну своего нового бытия, была Лена. Ей отчего-то я доверял убежденно и слепо и даже надеялся, что на новой стезе она способна меня поддержать и указать верные ориентиры в дальнейшем движении сквозь милицейские дебри. Да и с кем еще я мог поделиться, рассчитывая на сопереживание и дельный совет?
И когда в очередной раз я встретил ее в аэропорту и по дороге домой поведал о перипетиях своих социальных трансформаций, она лишь загадочно улыбнулась, сказав:
– Идейка смелая. И тут есть над чем поработать.
– А я не зарываюсь, как думаешь?
– Я думаю, что мне всегда нравились смелые парни, – и блеснув весело своими карими бесшабашными глазами, поцеловала меня, обдав теплым ароматом изысканного парфюма.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
