Я недовольно фыркнула.
— Хватит танцевать, милая сестрица. Теперь ты спляшешь под эту мелодию не раньше чем через год.
Бина кивнула.
Ее мысль прозвучала яснее всяких слов.
Мы все насторожились как по команде. Уже ко времени нашего последнего дня рождения мы были на два года старше возраста, в каком девушки обычно обручались со своими избранниками. Однако, находясь в Гроспере, мы пребывали вдали от светской жизни, другим знакомой чуть не от рождения. Кроме того, мы хорошо знали, что мужчины редко просят руки девушек из рода Скорпи: по обычаю, женившись на даме из нашего рода, мужчина оставался в нашем клане, а не увозил жену к себе.
Мы никогда не затрагивали эту тему даже между собой. Что бы ни хотела сказать Бина, это осталось при ней. Послышался тихий стук в дверь, вошли Луси и Ханна. Они присели в низком реверансе, как перед хозяйкой замка. На каштановых волосах Луси красовался необычный головной убор — сеточка, поблескивающая при каждом движении. Над ушами с обеих сторон висели нити разной длины, и каждая заканчивалась бусиной из блестящего металла. Чепчик, который Луси носила раньше, она держала в руке. Чистенькое, но не новое синее домотканое платье Ханны приятно оживлял надетый на шею и завязанный спереди широкий кружевной палантин.
Силла прикрыла глаза рукой.
— Гляньте-ка! — изображая простолюдинку, восхитилась она. — Ну, не красота ли?
Луси хихикнула и отодвинула в сторону нити с бусинами, касающиеся ее щеки, а Ханна не без гордости расправила палантин, Бина почему-то нахмурилась.
— Не сказала бы, что это обычные штучки.
Луси кивнула.
— Я так думаю, миледи, что торговец хотел, чтобы вы увидели эти вещицы и захотели поглядеть, что у него еще имеется. У него даже есть одна шкатулка, которую он при нас не открыл, но все время под рукой держал.
Я почувствовала, что пора переходить к делу.
— Что вам удалось узнать? Сядьте и расскажите нам.
Я указала на табуреты. Служанки сели.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ТАМАРА
— Он говорит, что его имя Халь Шоан, миледи, — начала свой рассказ Луси. — И он хвастает, будто бы он сам по себе, а родом, говорит, из Кингзбурке. К границе он отправился торговать впервые и рассказывает, как тут идет торговля. Это все он нам сказал сам, мы у него не выпытывали.
Луси намотала на палец одну из нитей от плетеного чепчика.
— Наверняка он слыхал о том, что вожди соберутся для заключения мира, — сказала Бина. — Уж там у него торговля пошла бы бойчее.
— Он сказал, леди Сабина, — нервно разглаживая на груди кружевной палантин, проговорила Ханна, — что он про это услыхал уже тогда, когда проделал немалый путь в эту сторону. А теперь, как узнал, так прямо туда и пойдет. Говорит он очень даже складно, миледи, и сильно расстроился, что вы не желаете его принять.
— Верно, — подхватила Луси. — Он не как эти хамы с границы. Больше похож на королевского слугу. Роста он высокого, бородка у него клинышком, как лорды носят, плащ и штаны не рваные — пыльные, правда, так ведь он же с дороги.
Мы быстро обменивались мыслями. Чем больше черт к портрету Шоана добавляли наши служанки, тем более становилось ясно, что он не похож на тех торговцев, каких мы видели прежде.
— Он задавал вам вопросы? — спросила я немного резковато.
— Нет, миледи. Мимо проходил господин Хеддрик и услыхал наш разговор. Он сказал Шоану, что тот может поесть с теми из стражников, что остались в замке, и что ему приготовлен матрас, набитый соломой, в караульной. И посоветовал поспешить, если он хочет, чтобы ужин не остыл. Потом улыбнулся нам и ушел.
— Но сначала торговец нам еще кое-что сказал, миледи, — добавила Ханна. — Он сказал, чтобы мы показали госпожам то, что купили у него, И еще он сказал, что берет заказы на самые лучшие вещи, какие только можно раздобыть в Кингзбурке, и, если вы чего пожелаете, он теперь так и будет ходить сюда из этого города.
— Прекрасно поработали, — похвалила я служанок. — Лучших разведчиц нам было не найти. Теперь ступайте на кухню и поужинайте. Нам ужин можете принести сюда попозже.
После того как они вышли и закрыли за собой дверь, мы открыли друг для друга наши мысли, как делали всегда, когда речь шла о чем-то очень важном.
— Из Кингзбурке… — задумчиво проговорила Бина.
— Он, наверное, нас дурами считает! — горячо воскликнула Силла. — В Кингзбурке все до единого знают о встрече для заключения мира, потому что обо всех подобных встречах сообщают королю.
— Верно, — согласилась Бина. — И никому не под силу заткнуть рот торговцам вразнос и купцам, когда дело доходит до вестей — о таком они узнают сами.
— Торговец слишком уж учтивый и любезный для человека такого рода занятий, — стала я размышлять вслух. — Сначала появляется этот Избранный — ну просто камешек в башмаке, а теперь еще этот торговец — лощеный, как слуга при дворе, и оба из Кингзбурке — значит, оба от короля. Что за игра затеяна?
— Игра, которая не сулит нам ничего доброго, — заключила Бина. — Говорю вам, сестрицы: это все равно как если бы тебе дали конец нитки, торчащий из спутанного клубка. Поглядим, что нам расскажет Хеддрик. Луси и Ханна отлично разбираются в делах домашних, а Хеддрик мыслит шире, и он никогда не принимает вещи такими, какими они кажутся на первый взгляд.
Служанки принесли нам простую еду — сыр и свежий сдобный хлеб с сушеными вишнями. Это лакомство наш повар Матти придумал не так давно.
К легкому ужину была подана бутылка вина и кувшин молока. Как обычно, молока мы выпили гораздо больше, чем вина. Луси, подавая нам ужин, сообщила, что торговец унес свои товары в караульную, но что, как она слышала, он собирался попозже сыграть в кости с Хеддриком и конюхом.
Мы исчерпали все догадки насчет того, кто такой этот Шоан. Поэтому время, оставшееся до отхода ко сну, мы посвятили разговорам о том, что может случиться на встрече вождей. Когда Силла пару раз зевнула, мы наконец взяли свечи и пошли в опочивальню в башне.
— Как тихо, — почти шепотом проговорила Силла, глядя на ступени уходящей вверх, в темноту, винтовой лестницы. Она заслонила рукой пламя свечи, словно боялась, что кто-то его задует. Сестра была права, мы все разделяли ее чувство. Нас словно бы замуровали здесь, в мрачной каменной глыбе.
Держась поближе друг к другу, мы стали подниматься по лестнице. В нишах вдоль стен горели ночные светильники, но почему-то они светили более тускло, чем обычно. Казалось, они догорали, хотя слуги зажгли их не так давно.
Войдя в опочивальню, мы увидели там ожидавших нас Луси и Ханну. Мы закрыли дверь и задвинули засов. Но Силла не отошла от двери. Стоя к ней лицом, она медленно подняла правую руку и начертала указательным пальцем в воздухе знак. Семейные покои всегда следует оберегать. Эти порожденные даром преграды против Зла были твердо установлены нашей матушкой и вошли в плоть и кровь нашего единения с тех самых пор, как мы поселились в этом замке. Ритуал совершался при каждом окончании года и обещал нам безопасность на последующие двенадцать месяцев.
