— Ну как Диксон, вы довольны встречей с ним прошлым вечером? — резко спросил он.
— Да, я получила большое удовольствие от встречи с Клайвом, — ответила она ровным голосом. Она вовсе не хотела, чтобы он понял, что встреча превзошла все ее ожидания.
— Куда же вы направились? — поинтересовался Уитни.
Она подумала про себя, действительно ли это интересует его, или ему это нужно знать, чтобы покритиковать его в очередной раз. Но она рассказала, что они были в рыбном ресторане, а потом отправились танцевать в отель, где танцевальный зал располагался на крыше.
— Ну да, аквариум для рыбок, — засмеялся Уитни. — Но это действительно приятное место для танцев.
Они приехали в Эсторил, и Дженис вышла первой на щебенку, которая окружала недостроенный отель. Здание «Мирадор» оказалось не таким большим, как ожидала Дженис, особенно после того, как она уже насмотрелась на огромные новые отели, выстроившиеся вдоль побережья. Казалось, что Уитни прочел ее мысли, и произнес вслух:
— Гостиница не будет слишком большой. Так намного уютнее, и наши гости почувствуют себя почти в домашней обстановке.
— Но ведь все-таки это гостиница. Только в маленьких пансионатах или мотелях администрация всегда знает своих гостей по именам.
— Может быть, вы и правы, — Уитни бросил в ее сторону быстрый взгляд, — но в любом случае постояльцы сменяются в этих местах слишком быстро, чтобы их запомнить.
— Взрыв туризма, — пробормотала она. — Интересно, каким был Эсторил до их наплыва сюда.
— Он всегда был фешенебельным и веселым курортом. Здесь было казино, круглый год работали аттракционы, потрясающий климат, и все это всего в пятнадцати милях от Лиссабона. Моя мама рассказывала мне, что ее приятельница советовала ей поехать сюда на время медового месяца, но они с отцом выбрали Люцерну.
Тут же мысли Дженис переключились с красот Эсторила и его потрясающих окрестностей к семье мистера Уитни. Надо сказать, что у всех было такое впечатление, что Эверард никогда не был маленьким, а родился уже взрослым с мышлением должностного лица.
Инспекционный тур продолжался очень долго и крайне их утомил. Несколько часов подряд они переходили из комнаты в комнату, с этажа на этаж, вверх и вниз по бесконечным лестницам, заходя и вновь выходя из лифтов для служебного пользования, пока наконец Дженис не нашла скамейку и не села отдохнуть под временно сооруженной крышей.
— Вам надо было бы купить большую широкополую шляпу от солнца, — посоветовал ей Уитни. — Я совсем не хочу, чтобы вы получили солнечный удар.
— Не волнуйтесь, я постараюсь не заболеть, — холодно произнесла она, уверенная, что он снова думает только о себе.
Наслаждаясь холодным фруктовым напитком, она наблюдала необычную картину, как несколько рабочих опускали высокую пальму в глубокую яму.
— Разве можно пересаживать такое большое дерево? Оно ведь для этого слишком старое и сразу погибнет после пересадки?
— Такое делается уже во многих странах. Это, конечно, особое искусство, но мы не можем позволить себе сажать небольшие кусты и ждать по пятьдесят лет, пока они вырастут.
Она видела, как кран очень осторожно опустил в яму дерево, корни которого были аккуратно обернуты материалом, предохранявшим их от повреждений. Это было начало парка, который предполагалось разбить перед входом в гостиницу. Рабочие продолжали посадку кустов, олеандров, магнолий, а двое из них налаживали небольшой фонтан, включая и выключая воду и, к их взаимному удовольствию, обливая себя водой с ног до головы. Несколько рабочих красили обращенный к морю фасад гостиницы в нежно-розовый цвет. Этот цвет был намного приятнее для глаза, чем чисто-белый.
Когда Дженис похвалила выбранный им цвет, мистер Уитни заметил, что он тоже считает розовый цвет намного удачнее, чем белый. Да и поддерживать стены белоснежными стоило бы намного дороже. Наконец они покончили со своими напитками, и он с удвоенной энергией воскликнул:
— Ну а теперь отправимся на ленч!
Уитни повел ее в небольшой ресторанчик, где они устроились на прохладной тенистой террасе, выходящей прямо на парк. Прекрасное вино и еда быстро восстановили ее силы, и после окончания трапезы Дженис неожиданно сказала, что готова принять его предложение и купить себе широкополую шляпу.
Она никак не могла и предположить, что мистер Уитни захочет сопровождать ее по магазинам, но тут же сообразила, что он знает местные лавочки, чего она не могла сказать о себе, да и говорит свободно по-португальски, хотя многие продавцы говорили по-английски и по-французски.
В первом же магазинчике она примерила несколько шляп, но каждый раз он отрицательно качал головой.
— Нет, нам нужна шляпа с волнистой линией, — произнес Уитни, движением руки показав, что он имел в виду.
«Вероятно, и шляпы он рассматривает как строго архитектурные элементы», — подумала Дженис.
Однако его совет оказался весьма полезным. Дженис тут же принесли целую коллекцию соломенных шляп с широкими волнистыми полями, настолько красивых, что их можно было бы надеть для королевского приема, а в случае нужды использовать от солнца на пляже. Дженис стала примерять их одну за другой, бессознательно ожидая одобрения Уитни. Наконец она остановила свой выбор на одной из них, очень удобной. По краю полей шла окантовка цвета фуксии, а широкую длинную ленту того же цвета можно было завязывать под подбородком или сзади под ее темными волосами.
— Вот эта действительно очень вам к лицу, — согласился Уитни, ожидая пока она оплатит покупку.
Дженис была рада, что широкие поля шляпы закрывали ее лицо, так как она быстро краснела даже по пустякам, а уж сейчас особенно, когда продавщица с улыбкой посмотрела на Уитни, а потом на Дженис, явно принимая их за любовников.
Прекрасное настроение Уитни сохранилось и после ленча, и Дженис была приятно удивлена его раскрепощенной манерой обращения с ней, когда они устроились на небольшом тихом пляже, недалеко от рыбацкой деревни.
— Будьте осторожны с солнцем, не старайтесь слишком быстро загореть, — предупредил ее Уитни.
Дженис кивнула и стала втирать в кожу масло для загара. Она легла на полотенце, надев новую шляпу, которая почти полностью прикрывала ее лицо и давала ей возможность тайком рассматривать этого необыкновенного человека, настроение которого так быстро менялось, превращая его то в жесткого бизнесмена, то в спокойно отдыхающего на пляже приятеля. Только теперь она начала осознавать, что Эверард Уитни делал все только так, как считал нужным. Он работал всегда крайне напряженно, с огромной затратой собственных сил, но, когда у него находилось время для отдыха, он расслаблялся так же легко, как котенок.
Невольная улыбка тронула ее губы: сравнить мистера Уитни с игривым котенком — это уж слишком. Солнечные лучи запутались в его каштановых волосах, придавая им рыжеватый оттенок, и серые глаза, казалось, потеплели в жарком португальском климате. Его тяжелый холодный взгляд и бескомпромиссная линия губ уже не действовали на нее парализующе. Теперь она видела лишь твердый, чувственный рот, губы которого могли сложиться в беспощадную линию или приятную улыбку, когда уголки рта слегка приподнимались кверху. Тело его уже приобрело золотистый загар, и ей оставалось лишь догадываться, как он сумел этого добиться во время короткого английского лета. Наверное, он проводил все короткие отпуска в местах, где много солнца.
