Страх перемешался с ожиданием – что дальше? Между ног, там, где по–прежнему была его рука, начало расползаться тепло. Он просунул в меня два пальца – резко и грубо, и я пискнула от дискомфорта. Резкое движение, он отстраняется и разворачивает меня лицом вниз, дёргая мои бёдра на себя.
– Встань на колени, – звучит его хриплый голос.
Я повинуюсь, гадая – так ли это происходит в реальности? Конечно же нет. В реальности всё страшнее и опаснее, но здесь и сейчас я чувствую венами и кровью свою женскую слабость. Уязвимость.
Его руки ложатся на мои ягодицы и резко разводят их в стороны. Я вскрикиваю, пытаясь отстраниться, но места мало и моя голова ударяется о дверь. Звонкий шлепок по попе заставляет меня вздрогнуть, и жалобно пропищать:
– Пожалуйста, не надо.
Этот тихий звук, звук моего голоса, сливается с визгом ширинки. Я замираю, слыша, как разрывается фольга, и начинаю учащённо дышать, понимая, что он раскатывает презерватив по своему члену. Дёргаюсь вперёд ещё раз, но его рука возвращает меня на место, а другая гладит мою, на удивление влажную, промежность. Широким движением, сверху–вниз. Ещё раз, и ещё. Пальцы задевают клитор, и я начинаю дрожать от смешанных чувств – мне хорошо от его прикосновений, но разум вопит: «Это не нормально!».
Он врывается в меня так резко, что я не могу сдержать громкий, отчаянный визг. Его ладонь снова шлёпает меня по попе, сильно, очень сильно и больно, и тут же сжимает это место. Он подаётся назад, резко вперёд, и я снова кричу – ощущения перемешиваются. Боль, наслаждение, их толком не разобрать.
Меня никогда не трахали сзади, и это чувствуется иначе. Глубже и полнее. Он сильно врывается в меня, бьётся с такой яростью, что я кричу громче с каждым толчком, пока мой голос не охрип. Голова стучит о дверцу машины, он кладёт руку на мой затылок и с силой прижимает моё лицо к сиденью. Проникает ещё глубже, и я скулю, разрываемая на части. От противоречий, от страха, от удовольствия.
– Скажи, чтобы я остановился, – сипит он, продолжая быстро двигать бёдрами, – Соня, скажи.
Всё, что я могу прошептать, это сбивчивое:
– Нет.
Мне это нужно. Я хочу, чтобы он потерял контроль. Я хочу, чтобы ему сорвало башню, снесло крышу, я хочу узнать вкус мужской силы. Я хочу узнать вкус страсти, настоящей страсти, а не фальшивой подделки.
Его член ощущается внутри так хорошо, что мои крики постепенно переходят на стоны. Он продолжает трахать меня, надавливая рукой на мою шею так сильно, что мне не хватает воздуха. Перед глазами пляшут белые пятна, я жадно открываю рот, пытаясь вдохнуть, но каждое движение его бёдер вышибает те крохи кислорода, которые мне удаётся заполучить.
– Соня, – шепчет он, переместив пальцы в мои волосы и поднимая мою голову.
Спина изогнулась дугой, угол снова поменялся, и я кричу от горькой, ноющей, удивительной боли. Он задевает головкой что–то внутри, какую–то неведомую ранее точку, и это так приятно, что я с трудом держусь на коленях. Если бы не его рука в моих волосах, я бы рухнула. С каждым движением, он дёргает мою голову назад, мою позвонки хрустят, но я не чувствую ничего, кроме дикого удовольствия.
Мои руки скользят по стеклу, я ищу опоры. Ногти царапают стекло, за спиной плоть звонко бьётся о плоть. Сколько он меня трахает? Я потеряла счёт времени, мне кажется, что это длится целую вечность.
Его ладонь крепко сжимает мою талию, сминает мою одежду. Поднимается выше, к груди, пальцы отрывают пуговицы на блузке и дёргают мой сосок через ткань бюстгальтера. Я снова вскрикиваю, он тут же гладит его мягким движением. Снова дёргает, крутит, даря мучительные ощущения, и снова гладит.
Давление внутри усиливается, становится невыносимым. Я понимаю, что он уже на грани – от его дрожи вибрирует воздух, но он ждёт меня. Не думая, тянусь рукой себе между ног и дрожащими пальцами надавливаю на клитор, ещё и ещё, пока оргазм не разливается по телу. Из–за спазмов, я ощущаю его член ещё сильнее, и это действительно больно, но он не останавливается ни на секунду, а лишь ускоряется, снова прижав моё лицо к сиденью.
Громкий крик вырывается из его глотки, он кладёт обе руки на мои ягодицы, сжимает их и насаживает на себя со всей дури. Ещё и ещё, до тех пор, пока не останавливается с хриплым стоном.
Отстранившись, он выходит из меня, и я медленно сползаю на сиденье. Чувствую его тело согнутыми ногами, но реагировать на эту близость нет сил – я опустошена полностью. Я до сих пор всхлипываю, чувствую, что под моей щекой мокро от слёз, губы саднят и болят от того, как я их искусала.
Слышу щелчок двери, и холодный воздух пробегает по телу. Меня начинает бить крупная дрожь, и я медленно опускаю ноги с сиденья и пытаюсь сесть прямо, но голова кружится, и всё, что у меня получается это завалиться боком. Юбка по–прежнему на талии, в мягком свете лампочки я замечаю порванные нитки на швах.
– Ты как? – раздаётся хриплый голос.
Кивнув, я всё–таки сажусь ровно и поправляю бесповоротно испорченную одежду дрожащими пальцами. Чувствую Ладонь Эрвина на плече – от контраста тепла его руки и холодного воздуха из открытой двери вздрагиваю и замираю. Он с громким хлопком закрывает машину и салон снова погружается в темноту.
– Сонь? – ласково произнёс он полушёпотом, – Ты в порядке? Я перестарался?
– Нет, всё хорошо, – приглушённо ответила я, – Просто не пришла в себя.
Повернув голову, я прислонилась щекой к спинке сиденья и прикрыла глаза. В тишине было слышно только его тяжёлое дыхание, а потом оно коснулось моего лица, вместе с его губами. Я слабо подалась навстречу, и обхватила его затылок ладонью – мокрый от пота, с мягкими короткими волосками. Его рука легла на мою талию, несильно её сжала, и он притянул меня к себе.
Его губы были мягкими, нежными, ласкающими и осторожными. От него пахло потом, сексом и мужчиной, а ещё тем самым ненавязчивым и лёгким парфюмом. Немного мной. Сочетание, сводящее с ума и опьяняющее.
– Спасибо, – не прерывая контакт наших губ, прошептала я, – Это было фантастически.
– Только не проси меня повторить, – простонал он, чуть отстранившись.
Даже в темноте я видела его улыбку. Нет, не так – ощущала. Он улыбался, и я знала это. Мягко погладил по щеке, снова поцеловал, пробежавшись кончиками пальцев по моей шее.
– И откуда ты такой взялся? – вырвалось у меня.
Он задумчиво хмыкнул и чуть заметно качнул головой. Обнял меня, устроил мою голову на своём плече и тихо ответил:
– Не знаю.
***
Да, время – вода, так было всегда, мысли бегут по проводам, в моей голове тень оставив незаметно.
Да, время – вода, утечёт навсегда, и только музыка жива, моя любимая самая.
Иван Дорн «Синими, жёлтыми, красными»
