Сара осмелилась выйти из фургона только тогда, когда Даниель скрылся из виду. Понимая, что это только отсрочка их неизбежной встречи, она все же не хотела, чтобы он увидел ее.
Дурочка! С чего ты взяла, что можно убежать от своего прошлого? – с горечью думала Сара. С другой стороны, как можно было ожидать, что Даниель Харрисон окажется в этом караване? То, что Райс рассказывал о человеке по имени Ривер, не могло иметь отношения к Даниелю. Интересно, почему он выбрал себе такое странное имя[2]?
Сара машинально продолжала готовиться к путешествию, но думала только об одном: Даниель здесь!
Она отчаянно хотела увидеть его, но боялась. После освобождения она вернулась в Олбани, чтобы поговорить с ним, но потом решила навсегда расстаться со своим прошлым. Здесь, в обозе, о ней ничего не знали, и она была уверена, что на Западе будет в безопасности. А сейчас… Даниель здесь, и он может все испортить.
Сара забралась на сиденье и надела соломенную шляпу. Обычно она делала это только тогда, когда ее не прикрывала крыша, но если Райс и заметил что-то необычное, то не подал виду. Впрочем, ему было не до нее – он думал о смерти Милберна и приезде Ривера. Вернее, Даниеля.
Она вздохнула. Что будет дальше? Сможет ли она подойти к Даниелю и попросить его молчать о ее прошлом? Ведь шесть лет назад он не захотел выслушать ее оправдания, так почему сейчас что-то должно измениться?
Мысль о бегстве пришла ей в голову, но она тут же поняла, что эта идея абсурдна.
Райс высунулся из-за края фургона и посмотрел назад.
– Ривер приехал! – Он выпрямился, не заметив, что Сара вздрогнула. – Позвать его, чтобы вы могли с ним познакомиться?
– Нет, – поспешно ответила Сара. – Он сейчас занят. Подождем до вечера.
Она следила за тем, как Даниель проехал мимо и остановился у фургона Эли, а потом галопом поскакал к двум новым фургонам. Спустя мгновение караван тронулся. Райс крикнул на волов, и те потянулись следом за остальными. Сара облегченно вздохнула – она боялась, что Даниель захочет поговорить с Райсом, но, к счастью, оказалась права: он действительно был занят. А это означало, что можно на время отложить их встречу.
Выбора у нее не было, и она понимала, что теперь ей придется смириться с тем, что все узнают о ней правду.
А пока Даниель не увидел меня, я хотя бы еще один день могу наслаждаться дружбой с Райсом, грустно подумала Сара. Потому что потом этой дружбе неминуемо настанет конец.
ГЛАВА 3
Отъехав от фургонов, Даниель снова поднялся на пригорок, с которого наблюдал за похоронами. Надо же, еще час назад он не знал, что хоронят его друга и семь фургонов – это все, что осталось от каравана Милберна.
Тем временем круг превратился в прямую линию и караван выехал на дорогу, которую называли военной, снова взяв курс на Форт-Кирни. Фургоны Кэрролла и Ортмена подъехали к остальным и пристроились в хвосте. Впервые эти двое что-то сделали правильно, подумал Даниель.
Доктор Кэрролл и его шурин прибыли в Форт-Ливенуорт вечером накануне отъезда каравана Милберна. Оба мужчины и жена доктора пришли искать Даниеля прямо в салун и спугнули девушку, с которой он разговаривал. Вспоминая Пруденс Кэрролл, он удивлялся, почему не сбежал от нее. Это была женщина внушительных размеров, которая с презрением посмотрела на Даниеля, обнаружив его в салуне.
Эрнест Ортмен, в отличие от сестры, был высоким и худым. Он пытался подражать Пруденс во всем, но это ему плохо удавалось. А доктор Кэрролл был человеком спокойным, тихим и незаметным, особенно по контрасту с женой и шурином.
Даниель с радостью спихнул бы эту троицу Милберну, однако они были самыми неприспособленными из всех переселенцев, которых ему доводилось видеть. Он потратил целый день, помогая им закупать необходимое, причем Эрнест Ортмен оспаривал каждое его замечание – все, что Даниель говорил или делал, воспринималось им и его сестрой в штыки.
– Черт побери, – пробормотал Даниель, – теперь придется терпеть их до конца пути.
Он спустился с пригорка и окинул взглядом покинутый путешественниками лагерь. Никто не будет приходить на могилу Милберна по воскресеньям, с горечью подумал Даниель. С первого взгляда трудно было даже определить место, где его похоронили, но это было сделано специально. Эли тщательно уложил дерн, и по нему проехало несколько фургонов, чтобы никто не догадался о том, что здесь чья-то могила. Тогда индейцы не раскопают ее.
– Извини, хозяин, что меня здесь не было, – задумчиво сказал Даниель, спешившись. – Не думал я, что ты так кончишь… – Он носком поддел отвалившийся кусок дерна, уложил его на место и посмотрел на удалявшиеся фургоны. – Но напоследок ты подложил мне свинью. Я, конечно, хороший проводник, но начальник никудышный.
Сара принялась за готовку, то и дело вздрагивая и оборачиваясь. Эли успел дважды напугать ее, а до вечера было еще далеко.
– Если ты снимешь эту дурацкую шляпу, никто не сможет застать тебя врасплох, – наконец посоветовал он, заметив ее состояние.
Но Сара не хотела снимать шляпу. Она упорно носила ее, пока солнце не село за горизонт. После этого ходить с покрытой головой было просто глупо. В конце концов она сунула шляпу в фургон. Так, конечно, было гораздо удобнее, но в то же время теперь она не испытывала прежней иллюзии безопасности.
Сара вынула последнюю миску и попыталась что-то придумать. Может, сослаться на расстройство желудка и отказаться ужинать? Но это вызовет только избыток внимания со стороны ее спутников. Или лечь в фургоне? Но там хранится посуда, а задний борт служит столом. Есть еще один вариант – уйти к Марте Уильямс, сказав Эли, что ее попросили на время присмотреть за детьми.
Этот выход из положения показался ей наиболее приемлемым, и она уже решила поговорить с Эли. Сара повернулась… и тихо ахнула. Даниель стоял, прислонившись к фургону, и наблюдал за ней. Его руки были сложены на груди, шляпа сдвинута на затылок. Эта расслабленная поза говорила о том, что он находится здесь уже достаточно долго.
При виде Даниеля у Сары зачастил пульс. Это от неожиданности, попыталась успокоить себя бедняжка, хотя в глубине души знала, что причина ее волнения кроется совсем в другом.
Не успела она отдышаться, как Даниель заговорил:
– Сара Тэнтон. – Это был не вопрос, а утверждение.
Она не знала, что ответить, попятилась и прижалась спиной к заднему борту фургона. Да, это был Даниель, только сильно изменившийся. Может быть, такое впечатление создавала куртка из оленьей кожи, но его плечи казались шире, чем прежде, а платиновые волосы отросли и выгорели на солнце. Несмотря на многодневную щетину, он стал еще красивее, чем шесть лет назад, невольно отметила Сара. Мысль была совершенно неподходящей. Пытаясь отогнать ее, она продолжала изучать знакомого незнакомца.
