Слова эхом разнеслись по кухне и возвратились к ней. Они звучали привычно. Кажется, эти слова, она говорила уже второй или третий раз за последние сутки? Лорна снова взялась за утюг:
— Если ты начнешь меня сватать, я убегу и присоединюсь к ATS[1]. Или расскажу Майклу все, что ты наговорила, чтобы он посмеялся.
— Я посмотрю, — невозмутимо сказала Минни, — что он на это скажет.
Лорна не ответила. Она понимала, что, наверно не сможет так просто рассказать все Майклу. Он был какой-то странный в последнее время, постоянно хочет о чем-то с ней поговорить. Хотелось бы знать о чем. Хорошо, если он придет к чаю сегодня вечером.
Лорна приподняла утюг и поняла, что он слишком горячий. Она выключила его из розетки и вдруг застыла, широко раскрыв глаза: в дверном проеме стоял Джимми!
— Можно мне войти? — весело спросил он. — Я несколько раз позвонил у парадной двери, но никто не ответил, и я решил выяснить, что произошло.
— Вот как! — воскликнула Минни. — Я вызвала вчера электрика по телефону и совсем забыла об этом.
— Мне очень жаль, — запинаясь, проговорила Лорна, а Джимми улыбался ей.
Она пожалела о том, что на ней выгоревший рабочий халат и шелковый платок на голове, в которых она обычно занималась по утрам работой по дому.
Он вошел в кухню.
— Никогда не встречал таких трудолюбивых девушек. Вы всегда работаете!
— Нужно очень много сделать. Мы обычно не ждем гостей до полудня.
— Я знаю, но в порядке извинения принес подарок: подумал, может быть, вы пригласите меня на ленч, а вчера был зван на чай, так что я принес свой паек. Подождите минуту. — Он вышел из кухни в коридор. — Эй, водитель! Принесите корзину.
Его голос гулко отдавался в отделанном камнем коридоре. Лорна встретилась с удивленными глазами Минни и почувствовала необъяснимую вину.
— Это займет одну минуту, — сказал Джимми, входя снова.
— Между прочим, — быстро сказала Лорна, — я не думаю, что вы раньше встречали Минни. Она очень важная персона у нас в доме. Минни, это командир эскадрильи Брайт. Он поправляет здоровье в усадьбе.
— Как поживаете? — Джимми протянул руку и улыбнулся Минни, которая, как большинство представительниц своего пола, не сочла возможным не улыбнуться в ответ.
— Можно мне остаться на ленч? — спросил он у нее. — Я понял, вы тот человек, у которого я должен вымолить разрешение.
Минни оценивающе посмотрела на него.
— У нас котлеты, — предупредила она, но в глазах ее запрыгали чертики. — О нет!
В коридоре послышались тяжелые шаги, и в кухню вошел водитель, шатаясь под тяжестью большой ивовой корзины.
— Поставьте ее на пол, — скомандовал Джимми, — и спасибо за помощь. — Он сунул что-то мужчине в руку и затем повернулся к Лорне: — Распакуете ее?
— Но что там? — спросила Лорна. — Я не понимаю, что все это значит?
— Ровно то, что я сказал, — ответил он. Я хочу остаться на ленч и понимаю, что вы и Минни не прокормите слишком много ртов во время войны. Поэтому купил кое-что сегодня утром по телефону, я не мог уйти из усадьбы, пока доктор меня не осмотрит.
— По телефону! — воскликнула Лорна и уставилась на этикетку корзины. — О, это от Форта из Мелчестера! Это жутко дорогой магазин.
— Тогда можно надеяться, что там продают хорошие продукты.
Лорна опустилась на колени перед корзиной и подняла крышку. Внутри лежала целая индейка, завернутая в жиронепроницаемую бумагу, обработанная и полностью готовая к тому, чтобы ее поставили в духовку. Лорна застыла в изумлении, а затем медленно стала выкладывать другие свертки, лежащие там: хлеб нескольких сортов, готовый фаршированный цыпленок, консервированные фрукты, мед в сотах, коробку шоколадных бисквитов, заливную шотландскую куропатку и в заключение большую банку икры.
Лорна разглядывала все это в замешательстве, затем подняла глаза на Джимми:
— Но вы не можете съесть все на ленч, а мы не можем это принять. Это невозможно!
— Боюсь, вам придется, — ответил Джимми. — Такси уже уехало.
— Такси! — проговорила Минни у него за спиной. — Вы хотите сказать, молодой человек, что везли все на такси от Мелчестера? Ну, так это пустая трата денег. Мне стыдно за Форта, раз он позволил вам так сделать. Автобус в двенадцать тридцать мог легко довезти корзину прямо сюда и оставить возле нижней дороги.
— Я был нетерпелив, Минни. Я хотел сразу все забрать. Кроме того, я думал о моем ленче. Что это будет — индейка или цыпленок?
— Ни то ни другое, — категорически заявила Лорна. — Мы не можем позволить вам делать такие вещи, правда, Минни?
Минни перевела глаза с Лорны на Джимми, затем на груду продуктов на кухонном полу.
— Ты лучше вспомни, что мы не смогли себе позволить индейку к Рождеству, — сказала она, — а это любимое блюдо Питера.
— Тогда индейку, — сказал Джимми.
— Есть будем позже, — ответила Минни, — но это произойдет, если я останусь на кухне одна. Я не могу работать, когда вокруг столько народу.
— Пойдемте, Лорна, нас отпустили до самого ленча.
Джимми протянул руку, но Лорна отвернулась от него и забрала одежду, которую гладила.
— Ты уверена, что управишься сама, Минни? — спросила она, нерешительно остановившись возле двери.
Но Минни уже держала индейку в руках.
— Что за славная птица, — восхищенно воскликнула она, — наверняка за нее запросили невозможную сумму!
Джимми расхохотался.
— Я скажу вам, сколько она стоила, после ленча, — обещал он.
Он захлопнул кухонную дверь и последовал за Лорной по коридору, который вел в холл.
— Что мы будем делать теперь? — спросил он.
— Мы — ничего, — ответила Лорна. — Вы пойдете и посидите в саду, пока я не закончу свою работу.
— Так нечестно!
— Но у меня куча дел, я говорю серьезно.
— Забудьте о них и вместо этого поговорите со мной.
Она нерешительно посмотрела ему в глаза и сдалась.
— Хорошо, — тихо сказала она, — но дайте мне время снять рабочий халат и эту жуткую косынку.
— Тогда три минуты, — сказал он, — но только три, или я приду и унесу вас!
Лорна взлетела по лестнице к себе в спальню. Она повесила на стул отглаженную одежду, сорвала с себя бесформенный халат и нашла в шкафу чистое хлопковое платье. Лорна надела его и повернулась к туалетному столику. Расчесала волосы, закрутила кончики пальцами и осталась довольна тем, как обрамляет ее лицо естественный золотой венчик. Она припудрила нос и тронула губы помадой.
