И сейчас, когда девушки уже лежали на своих тюфяках в повозке и, как предполагалось, спали, Твилла мысленно взвешивала возможные опасности. И не то чтобы она была так уж уверена, что сможет совершить то, что сейчас задумала…
Уродливая жена для поселенца из дальних земель — все равно что мертвая жена. Но, с другой стороны, Твилла знала несколько уловок, с помощью которых могла бы себя защитить после того, как лотерея закончится. Порошки и снадобья в ее заплечном мешке были не самыми сильнодействующими средствами, которые она прихватила с собой. В складках вышитого шарфа были спрятаны еще два маленьких пакетика — на них-то и стоило рассчитывать в случае чего. Безумие и слепота, зеленые демоны… Тот, кто разбирается в болезнях, ради собственной безопасности легко сможет на время притвориться больным. Но самое главное…
Тюфяк Твиллы лежал в самом дальнем углу повозки. Ущербная луна на небе была похожа на тоненький ломтик. Да, именно свет ущербной, а не растущей луны обладал наиболее могущественной силой… Твилла еще никогда не пробовала делать то, что собиралась сделать сейчас. Девушка даже не знала наверняка, хватит ли на это ее скромных сил. Но она не могла упустить свой последний шанс!
Твилла чуть привстала — так, чтобы видеть луну сквозь дыру в брезентовой крыше фургона.
Потом она осторожно достала зеркальце и пристроила у себя между колен, пропустив шнурок через бороздку на тыльной поверхности маленького серебристого диска.
— Вверх и вниз, вовне и внутрь
Посолонь и вслед за ветром
Лик смени, оставив суть.
Пусть увидят, чего нету!
Юная ученица ведуньи повторяла шепотом этот простенький стишок, а пальцы ее словно сами собой скользили по гладкой поверхности зеркальца. Но только теперь девушка выводила на зеркале совсем другие узоры — такие, каких она ни разу не пробовала рисовать, пока училась у Халди.
Она лихорадочно пыталась создать в воображении картинку, представить ее в малейших подробностях и при этом удержать подольше в памяти. Девушка старалась как могла, пока наконец не увидела, что ее отраженное в зеркальце лицо стало именно таким, какое она себе вообразила. Редкие брови кустиками торчали над маленькими, водянистыми глазками с покрасневшими, воспаленными веками. Нос так распух, что стал похож на свиное рыло. Но удачнее всего получились ямки и рытвины на щеках и подбородке. За то время, пока Твилла училась у ведуньи, она успела повидать немало больных коровьей оспой, а потому с легкостью сумела воспроизвести характерные для этой болезни отметины на лице.
Поднеся зеркальце совсем близко к лицу, так, что едва не ткнулась в него носом, Твилла внимательно рассмотрела свое отражение. Выходит, у нее все-таки получилось! Но оставалось неясным: проецирует ли зеркальце это отражение непосредственно на нее? Твилла провела ладонью по подбородку. На ощупь кожа оставалась такой же гладкой, как и раньше, — но ведь так и должно было быть… Ведь волшебство должно было изменить ее внешний вид только для взглядов других людей.
Но как же это проверить? Погоди-ка… Эти рубцы от оспы…
Наверное, сейчас лучше показать самый разгар болезни. Вот именно! По крайней мере, такое преображение будет казаться более естественным. Кроме того, она сможет на время вызвать у себя легкую лихорадку… Тогда они… Они, может быть, даже постараются отделаться от нее, если поверят, что болезнь заразна! Твилла снова напряженно всмотрелась в зеркало, и зажившие рубцы от оспенных язв превратились в набухшие красные шишки — именно так выглядела кожа больных коровьей оспой в разгар болезни. Непомерно распухший нос Твилла решила оставить как есть.
При караване не было целительницы — во всяком случае, о ней ни разу никто не упоминал. Хотя, конечно, девушек держали отдельно от всего остального отряда, при них все время находились только женщины-охранницы. У Твиллы в мешке с лекарскими снадобьями нашлись кое-какие травы, которые вызывали умеренную лихорадку, если принять их сразу в большом количестве. Именно такая лихорадка бывала у людей, недавно заболевших коровьей оспой. Однако снадобья, вызывающие лихорадку, еще и притупляли рассудок, а этого Твилла не могла себе позволить. Она не знала, долго ли зеркальце сможет поддерживать изменение облика. Возможно, придется возобновлять действие волшебства — может, даже каждую ночь. Сможет ли она настолько правдоподобно изобразить проявления оспенной лихорадки, чтобы все спутницы ей поверили? Два года назад Халди лечила одного такого больного… Его сразу заперли в отдельной комнате, как только поняли, что у него за болезнь. Но никто не посмел отказаться от помощи целительницы. К счастью, оспа не распространилась среди других людей, этот больной оказался единственным, — но Твилла все равно хорошо запомнила, как Халди его лечила. Девушка запомнила и то, что ведунья говорила: если на коже появились высыпания, то сделать уже ничего невозможно, остается только давать несчастному больному особое укрепляющее питье и содержать его в тепле и чистоте.
Тот больной, которого лечила Халди, был торговцем с холмов, его подобрали в поле за городом. Торговец в конце концов выздоровел, но до конца дней лицо его будет обезображено уродливыми рубцами, которые оставила болезнь.
Твилла заворочалась на жестком тюфяке, начала метаться из стороны в сторону — как раз так ведут себя больные с сильным жаром.
— Эй, в чем дело? — спросила Лила. Она спала совсем рядом с Твиллой, и ее, наверное, разбудила эта возня.
— Как же мне жарко… Так жарко… — пробормотала Твилла слабым, умирающим голосом. Юная ведунья уже давно положила зеркальце в мешочек и надежно спрятала под одеждой. И теперь она решила, что пришло время разыграть первый акт представления, которое непременно произведет впечатление на всех окружающих.
— Глупости! — фыркнула Лила. — Такая холодина, что у рыбы чешуя поотмерзала бы. Спи уже!
— Жарко… — Твилла откинула в сторону полу плаща. — О, моя голова… Как больно…
— Заткнитесь наконец — вы, там! — От грозного хриплого шепота Татан проснулись и те, кто давным-давно спал. — Что вы там бормочете?
— Это целительница, — ответила Рута. Девушки зашевелились, стали приподниматься на локтях, шурша соломенными подстилками.
— Жарко… Как жарко… — жалобно простонала Твилла, достаточно громко, чтобы ее услышали все, кто находился в повозке. — Моя голова… Халди… Госпожа… Дайте мне выпить лекарства… Голова моя…
— Эй, Айт! Зажги лампу! — приказала Татан. — Эта девчонка несет какую-то чушь. Но мы научим ее не мешать всем спать по ночам!
Девушки уже проснулись, и охранницы тоже. Все теперь сидели на своих тюфяках и переглядывались. Но Твилла могла только догадываться об этом, потому что, пока охранница не зажгла лампу, в фургоне было совсем темно — даже тонкий серп луны уже покинул небосвод.
— Подвинься, чтоб тебя! Да, ты, вечно хныкающее демонское отродье! — Татан с фонарем в руке, пробираясь мимо Хади, так сильно пнула хрупкую девушку, что та откатилась в сторону и больно ударилась о борт повозки. Рута и Джесс успели вовремя отодвинуться в сторонку, давая охраннице пройти, а Лила не только посторонилась сама, но отодвинула заодно и Асклу. Наконец Татан добралась до тюфяка в дальнем углу повозки и, наклонившись, поднесла фонарь к самому лицу Твиллы.
