Только сейчас Эллисон поняла, что с того самого момента, как она повернулась и увидела Джона в своей гостиной, она почувствовала необычайное оживление. Перспектива провести эту ночь одной в холодной постели показалась ей чудовищной. Эллисон вспомнила свои ощущения в его объятьях, его сильные руки, жар его тела…
И погрустнела.
Женщина легла на спину и уставилась в потолок, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
Все ее существо жаждало мужских прикосновений.
Жаждало Дэвида, которого больше нет рядом.
Впервые за долгое время она заплакала и плакала не переставая до тех пор, пока не забылась сном.
Она оплакивала мужа, оплакивала их любовь. Как ребенок, она плакала от страха, вызванного реакцией ее тела на Джона Тайлера. Она плакала из-за боязни забыть то, что поклялась помнить всю жизнь.
Элли поклялась всегда помнить поцелуи Дэвида, цвет его глаз, его слова, которые он ей шептал, когда они занимались любовью.
Когда она наконец заснула, ей снились странные сны. В них были и Дэвид, такой далекий, и Джон, такой близкий и живой. Сердце ее разрывалось на части.
— Ребята, вы знаете, как устроить вечеринку, — крикнула Элли, стараясь перекричать гитару и голос подвыпившего музыканта.
— Хорошая группа, да, — крикнула Пэг, протягивая подруге стакан пива.
Вечеринка была организована по случаю ее переезда в Сандаун, в местечке под названием «От заката до рассвета», и гости, судя по всему, были согласны с Пэг. Танцплощадка была переполнена. Как и бар, и все столики, загроможденные закусками и пустыми стаканами.
Цветные надувные шарики болтались на пестрых шнурках, а на большом плакате было написано всеми цветами радуги: «Доктор Самуэльс, добро пожаловать в Сандаун».
— Ты только посмотри на нее, — расцвела Пэг, имея в виду Шелби, танцующую с папой. Красные ботинки мелькали в быстром танце.
— Ей весело, — ответила Элли.
Как и всем. По крайней мере ей так казалось. Когда Пэг предложила устроить вечеринку в честь Эллисон, та сперва отказалась. Она никогда не любила шумные вечеринки. Но Пэг и ее подруга Кристал Перкинс настояли.
Решив, что не стоит воспринимать все слишком серьезно, Элли согласилась. И вот она здесь, среди смеющихся жителей Сандауна, собравшихся, чтобы поздравить ее с переездом. Она уже не жалела, что согласилась на уговоры Пэг. Может, это позволит ей завести новых друзей в этом городке.
За эти два часа она встретила больше людей, чем за последний год. Казалось, все жители Сандауна и его окрестностей в радиусе ста миль приехали на праздник. И многие заверили ее, что будут обращаться именно к ней за ветеринарной помощью.
И она вовсе не ждет прихода еще одного гостя, который, к ее разочарованию, до сих пор не появился.
Напротив, она даже рада его отсутствию. Без Джона Тайлера все намного проще.
Она еще не выработала иммунитет к его флирту.
И все-таки она вынуждена была признать, что чувствует разочарование. Может, оно вызвано банальным женским тщеславием? Давно уже никто не смотрел на нее так, как Джон. Она начала было думать, что нравится ему. И это придавало ей уверенности в себе. Хотя Эллисон и знала, что никогда не позволит себе согласиться на отношения с ним, она все же чувствовала себя польщенной таким вниманием со стороны молодого мужчины. Эллисон не уставала удивляться тому, что такой молодой и привлекательный мужчина обратил на нее внимание. Но ведь это не преступление — наслаждаться мужским вниманием?
А реакция ее тела на него — всего лишь еще одно доказательство того, что она человек, к тому же женщина, довольно слабая, как выяснилось.
— Привет, доктор Лакомый Кусочек, — Сэм Перкинс, муж Кристал, огромный жизнерадостный мужчина, привлек ее к себе в медвежьи объятия. — Как вечеринка? Наслаждаешься?
— Лакомый Кусочек! — ахнула Элли, боясь поверить в самое худшее. — Это так меня называют в городе?
— Милая, так тебя называют парни, — простодушно пояснил Сэм, поправляя свою широкополую шляпу. — Доктор Себринг был классный ветеринар, но джинсы на нем так не сидели, как на тебе. Шучу-шучу, только не принимай все близко к сердцу.
— Ничего, — встряла в разговор Пэг, — Элли знает, что все здешние парни — кучка придурков, которые судят о женщине только по ее внешности, но моя подруга слишком хорошо воспитана, чтобы сказать это вслух.
— Кажется, меня только что оскорбили, — сказал Сэм, ничуть не обидевшись на прямоту Пэг. — Эй, док, хочешь потанцевать?
Рассмеявшись, Элли потрясла головой.
— Спасибо, я не танцую.
— Мы это изменим, милая.
— Попробуй! — поощрила Пэг. — Покажи им, как танцуют в городе.
— Но я не умею! — завопила Эллисон через плечо, увлекаемая Сэмом в танце.
Она поймала себя на том, что наслаждается общением с этими милыми и приветливыми людьми и что ей даже стало весело.
Сегодня, впервые со дня ее переезда в Сандаун, она не мучилась сомнениями, что совершила самую большую ошибку в своей жизни, напротив, она чувствовала, что поступила правильно.
Джон сидел в углу у стойки бара в полумраке, чтобы украдкой наблюдать за докторшей. Он был просто очарован. Однако она не врала, когда говорила, что не умеет танцевать. У бедняжки совершенно отсутствовало чувство ритма, а ноги разъезжались, как у коровы на льду. Но это было так мило.
Невероятно, он думал, что все женщины рождаются уже умеющими танцевать. Но у Эллисон как будто обе ноги были левые.
И все равно она была очаровательна.
Уже полтора часа он украдкой наблюдал за ней и не мог отвести глаз.
И вся ее неуклюжесть на танцплощадке с лихвой возмещалась потрясающей внешностью. Казалось, со времени их прошлой встречи она стала еще красивее. Целую неделю он рисовал ее в своих мечтах, и вот он ее увидел, и она еще прекраснее в реальности. И его по-прежнему безумно тянуло к ней. Джей Ти никак не мог выкинуть новую докторшу из головы.
Причем он сознавал, что зашел слишком далеко. К примеру, он рассказал ей то, что совсем не собирался рассказывать. Конечно, он не сказал ни слова про Афганистан, и никогда не скажет, но все равно он слишком разоткровенничался, и это его настораживает.
Джон Тайлер совсем не собирался рассказывать Эллисон о своем прошлом, но каким-то образом ей удалось заставить его раскрыться.
Зато сама она не сказала ни слова о своей личной жизни. Зато призналась, что он ее не интересует, в то время как все ее жесты и поведение говорили об обратном. Поразительно, эта женщина, он почти уверен в этом, хочет его, но боится признаться даже себе самой.
Как заставить ее признаться, что он ей небезразличен? Это было вызовом, который Джей Ти не мог не принять. Ее сопротивление обещало долгую интересную борьбу. И чем сильнее сопротивление, тем слаще победа.
