— Мама учила меня только хорошему, — полушутя откликнулась Ким.
— Конечно, мне ли не знать! — засмеялся Сэм.
— Как бы там ни было, раз уж я занимаюсь домом, создаю тебе, так сказать, уютный домашний очаг, лучше всего сказать, что я твоя жена. Это сразу упростит ситуацию. — Ким невинно улыбнулась — она тоже умеет играть в эти игры.
Брови Сэма поползли вверх, и она расхохоталась.
— Ох, не беспокойся! — проговорила сквозь смех. — У меня нет на тебя никаких видов. Одиннадцать лет назад… Господи, ну и впечатление я тогда на тебя произвела…
— Да уж… Ты много мне задолжала.
— «Задолжала»?
— Ты безжалостно меня соблазняла, а мне приходилось оставаться хорошим мальчиком.
— Тебе… приходилось оставаться хорошим?
— Видишь ли… маленькая сестра моего друга, твой брат предложил мне все гостеприимство своего дома… Для меня это было очень ценно, особенно учитывая, как хорошо готовит твоя мама. Не стоит говорить, что играть с тобой было нельзя. Чистый ребенок…
— Да, легкомысленный и глупый. Не напоминай уж.
— Так и быть, — согласился он великодушно.
— Кроме того, все уже в прошлом. И больше никогда не повторится.
— Вот и ладно. — Сэм казался невозмутимым. — Было бы большим разочарованием узнать, что ты не усовершенствовала свою технику соблазнения за последние одиннадцать лет.
На это заявление следует ответить что-то умное, но, как назло, ничего не приходит в голову.
— Не беспокойся об этом. Ты и я… ты же знаешь — мы не подходим друг другу. Просто сведем друг друга с ума.
Взгляд его темных глаз не отрывался от нее.
— Вероятнее всего, да, — подтвердил он, склонился к ней и поцеловал — легко, нежно.
Такой поцелуй соблазняет и дразнит, сердце ее застучало в сумасшедшем ритме, и Ким замерла, не в силах протестовать. Все так чувственно, прекрасно и естественно, так просто и легко… Неожиданно, как начался, поцелуй кончился. Отстранившись, Сэм улыбнулся.
— Зачем ты это сделал? — Ким едва дышала, пытаясь добавить в свой голос нотку возмущения.
— За все те случаи, когда ты хотела этого, но мне было нельзя, — усмехнулся он.
Больше она не успела ничего сказать: секунду спустя он уже снова целовал ее так, будто имел на это полное право…
Его губы на ее губах, его руки обнимают ее… Ох, она тает под его ласками и ничего не может с собой поделать. «Это безумие…» — мелькало у нее в голове, но тут же: «А почему, собственно?» Нельзя этого делать, он не может целовать ее просто так… Тем не менее он это делает, а она позволяет ему. Губы ее стали мягкими, приоткрылись, словно бутон цветка, тело пронизывают волны жара, сладкого и опасного… Ни о чем не хочется думать, только чувствовать.
— Мы немного попрактикуемся… и посмотрим, что получится… — прошептал он.
— В чем… попрактикуемся? — Голова как кружится… Боже, да что с ней происходит?
Глаза его блеснули.
— В изображении женатых людей. Посмотрим, как мы сведем друг друга с ума.
Она взглянула на него, не уверенная, что поняла правильно.
— Женатых?..
— Твое предложение. Едем на Яву и притворяемся, что женаты, дабы упростить ситуацию.
— Ох! — только и выговорила она, стараясь, чтобы голос не звучал слишком радостно.
Ким высвободилась из его объятий, пытаясь собраться с мыслями. Медленно, по слогам повторила про себя его слова: «Едем на Яву и притворяемся, что женаты, дабы упростить ситуацию». Почему бы не сыграть в эту игру? Даже весело…
— Но пострадает твой стиль жизни. Как жена, я не позволю тебе увиваться вокруг других женщин. Ты же знаешь, соседи обожают сплетничать.
— Ну, я не волокита. А как насчет тебя? Твой стиль жизни не пострадает?
Ким махнула рукой:
— Я устала от мужчин и пообещала себе длительный отдых. — Фиктивный брак — неплохое средство удержать всех на расстоянии: сумасшедших преследователей, бывших приятелей, новых поклонников…
Заговорила ли в ней страсть к приключениям, или это интуиция подает ободряющие сигналы? А может, это временное помрачение рассудка? Впрочем, не все ли равно… Внезапно эта идея показалась ей замечательной.
— Ладно, я буду твоей женой.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Ким налила себе первую за день чашку кофе и выглянула в окно, на мокрые нью-йоркские крыши, — не слишком захватывающий вид… Прошла уже неделя с тех пор, как она обнаружила, что вышла замуж. С тех самых пор каждый день идет дождь, а созерцание мелкой, противной мороси и серого неба еще никому не поднимало настроения. Но жизнерадостность ее не так-то легко уничтожить — она собирается ехать на Яву и радуется этому независимо от погоды.
Неплохо бы получить весточку от Сэма, призналась она себе, но за последнюю неделю о нем ничего не слышно. Он занят, работает над новым проектом, она знает об этом, но ловит себя на постоянном желании увидеть его. Впрочем, и сама не сидит сложа руки — заканчивает работу по контрактам и соглашениям, заключенным раньше. Надо еще решить, что брать с собой, что раздать знакомым.
Нашлась и та, кто займет ее мансарду: неожиданно к ней явилась подруга посреди ночи, в одной пижаме под плащом. Заливаясь слезами и всхлипывая, заявила, что на этот раз уходит от своего приятеля окончательно. Можно ей поспать у Ким на кушетке, пока не найдет себе квартиру? Та утешила ее: квартира уже найдена.
Зазвонил телефон, и Ким поставила опустевшую чашку на стол, поднимая трубку.
— Алло! — Она подавила зевок.
— Ким? Доброе утро! — послышался голос Сэма. — Надеюсь, я тебя не разбудил?
Сердце исполнило уже привычный кульбит.
— Нет, что ты. И тебе селамат паги.
— Это по-индонезийски? Надо запомнить.
— Я как раз провожу ревизию с целью узнать, что именно я помню.
— А мне казалось, ты говоришь бегло.
— Почти так.
— Я рассчитываю на это, — сухо сказал он. — Так вот, номер в отеле забронирован. Билеты доставят в течение нескольких дней. Вместе с кредитной карточкой — оплачивать все текущие расходы, связанные с работой.
Сэм по-деловому выдал ей необходимую информацию, словно задание подчиненному. Не доверил это секретарю или помощнику, предпочел сделать сам.
— Спасибо. — Ким старалась быть столь же вежливой и бесстрастной.
В конце концов, она его работник. И наемная жена по совместительству. А о том, как он ее целовал, не надо вспоминать.
— Я уеду дня через два, раньше, чем ожидалось, — заключил Сэм.
Объяснил, что едет в Иорданию, улаживать какие-то срочные семейные дела.
