Лорен опустила взгляд на экран телефона, но ничего не говорила, лицо ее вытянулось, губы сжались.
– Твое первое впечатление? – спросила Кристина и затаила дыхание.
Лорен посмотрела на фото, потом перевела взгляд на экран компьютера, потом снова на фото, видимо, проверяя себя.
– Ну?
– Ну, – Лорен подняла глаза, наморщив лоб, – они похожи. Ну, то есть – они слегка похожи друг на друга.
– Правда ведь? Ну, я имею в виду, что это ведь странно, ты должна признать, – Кристине стоило большого труда говорить громко – сил не было совсем, – наш донор выглядит как этот серийный убийца.
– Ага, я вижу, – Лорен сглотнула и взялась за мышку. Компьютер ожил, на экране появилось изображение арестованного.
– Давай сравним. – Кристина подсоединила телефон к компьютеру и разместила фото донора 3319 прямо рядом с лицом арестованного на мониторе. – Пожалуйста, скажи мне, что это не один и тот же самый парень.
– Нет, не один и тот же, – Лорен покачала головой, потом сцепила руки в замок: – То есть – ну очевидно же, что ваш донор не может быть серийным убийцей. Это просто невозможно.
– Вот и Маркус говорит то же самое. И я знаю – они проверяют своих доноров, – Кристина говорила так быстро, как будто за ней кто-то гнался. – Наш донор – студент-медик, а они не говорили про то, что арестованный студент-медик, но они нашли медицинскую пилу в его багажнике.
Лорен затрясла головой.
– Он действительно немного похож, теперь, когда ты сказала, я точно вижу. Но это не он. Ну, то есть – они могут быть братьями, например, ради всего святого. Да все что угодно может быть. И они не выглядят совсем уж одинаковыми, вот что самое главное.
– И какая между ними разница?
– Мне кажется, у парня, которого арестовали, более узкое лицо. Как будто он худее. Глаза очень похожи, но голубоглазые люди все похожи между собой. У всех у них глаза круглые, голубые, красивые. Как у кукол. Гойские глаза.
– Какие?
– Нееврейские глаза. WASP[4]. Но слушай, это же страшно. Ты, должно быть, здорово испугалась.
Лорен взглянула на Кристину, нахмурившись, и Кристина прочитала у нее в глазах сострадание.
– Я очень боюсь, что это один и тот же человек. Маркус так не думает.
Лорен снова взялась за мышку.
– Ну подожди, давай посмотрим. Как там зовут этого маньяка?
– Закари Джефкот.
– О’кей.
Лорен набрала в поисковике имя Закари Джефкот и стала искать фотографии. Экран запестрел фотографиями арестованного, Кристина пристально вглядывалась в каждое фото. Большинство из них были сделаны уже после ареста, поэтому на них было одинаковое освещение, а сам Закари был в одной и той же одежде. Было несколько фотографий мужчин с темными волосами, которые не имели к нему никакого отношения, и даже фото двух темнокожих мужчин. Но на большей части снимков все-таки был светловолосый пленник. Кристина вдруг ощутила холодный ужас, разглядывая все эти фото, каждое из которых казалось деталью одного огромного страшного паззла – что-то во всем этом было сродни ночному кошмару.
– Так, – сказала Лорен, продолжая поиски, – теперь посмотрим на Фейсбуке.
– Ты серьезно? Серийный убийца – на Фейсбуке?
– А почему нет? На Фейсбуке есть все.
Лорен зашла на Фейсбук, напечатала свое имя и пароль, а затем набрала имя Закари Джефкота – и на экране появился список страничек Закари Джефкотов. Здесь были семейные мужчины, которые выглядели значительно старше, несколько афро-американцев, но большинство страничек были закрыты и без фотографий.
– Единственное, что я о нем знаю, это что он из Невады и что он учится в медицинском колледже. Я не знаю ни города, где он живет, ни когда он поступил в колледж, они нам этого не говорили.
– Хмммм… – Лорен пробиралась сквозь лес поднятых вверх больших пальцев. – Не вижу никого из Невады. И никого из медицинского колледжа. Но ведь он должен быть на Фейсбуке – он молод и красив, и он студент-медик.
– Он мог сделать настройки приватными.
– Точно, – Лорен вышла с Фейсбука и зашла в Инстаграм, набрав свой ник и пароль. – Ну а вдруг? Проверить-то никогда не помешает, верно?
– Верно, – Кристина смотрела на экран, желудок все еще давал о себе знать.
– О’кей, в Инстаграме его тоже нет – по крайней мере под своим именем. Давай-ка проверим Твиттер. – Пальцы Лорен забегали по клавиатуре, и Кристина почувствовала горячую волну благодарности к своей лучшей подруге.
– Что бы я делала без тебя?
– Без меня тебе пришлось бы сегодня на вечеринке есть кокосовый торт, а я знаю, как ты его ненавидишь! – Лорен покачала головой, не отрывая взгляда от экрана компьютера: – Не вижу его. Но не может же быть, чтобы его не было ни в одной социальной сети? То есть – ведь все сидят в социальных сетях, особенно молодые люди его поколения.
– Необязательно. Некоторые принципиально бойкотируют соцсети. Не все же в мире учителя.
Кристина пыталась разрядить обстановку шуткой: они часто шутили, что учителя помешаны на соцсетях даже больше, чем подростки, но социальные сети помогали им составлять учебные планы, обсуждать новые методики преподавания, обмениваться ссылками на последние дурацкие распоряжения руководства, что позволяло им сообща противостоять Общему Врагу.
– Это правда, – Лорен усмехнулась.
– И потом – не думаю, что тот факт, что мы его не нашли, что-либо значит. Мы же знаем, что учителя часто скрывают свои имена в сети, чтобы администрация их не узнала. Вот и он может называть себя как-нибудь вроде Мотоциклиста или Красного Фаната – да любым именем. – Кристина все больше верила в то, что говорила. – Вот как у Маркуса – у него есть профессиональная страничка на Фейсбуке, но еще у него есть страничка «Отряд Золотого Медведя» – там все его друзья по гольфу.
– Я об этом не знала.
– Ну, ты же знаешь – он любит Джека Никлоса.
Кристина махнула рукой в сторону сокровищ Маркуса – памятные сувениры со спортивных мероприятий, постер Кубка США по гольфу с автографом Джека Никлоса, цветная фотография гольфиста, на которой золотом выбито его прозвище: Золотой Медведь.
– Трогательно. А зачем им страничка на Фейсбуке?
– Они размещают там видео своих достижений и критикуют друг друга.
– Неожиданно, – хмыкнула Лорен. – Но в любом случае – что касается вашего донора… не думаю, что его действительно нет в соцсетях. Я не собираюсь сдаваться.
– Если только… если только он не солгал в банке спермы, – вдруг сказала Кристина – эта мысль неожиданно пришла ей в голову. – Я уверена, они не могут проверить все, что говорит донор. И если кому-то нужно обмануть или что-то скрыть – он может это сделать.
