Костюмчик стоил порядка трёх тысяч евро, но я не стала об этом говорить. На самом деле мне он не очень-то нравился, сама бы я его не купила. Моим имиджем занималась одна из папиных знакомых дизайнеров, в этой области отец был непреклонен. «Ты должна выглядеть сообразно своему статусу и положению», – твердил он и я, в конце концов, смирилась.
– Успокойся, баба Настя, лучше садись с нами, – услышала я спокойный голос Андрея. – А то ты всё суетишься. – Он посмотрел на меня с лёгкой извиняющей улыбкой.
Я вовсе не сердилось, наоборот, ругнула себя, что вырядилась.
Блины оказались замечательными и, оставив по примеру Андрея, нож и вилку, я ела их руками, сворачивая в трубочку и щедро поливая домашним клубничным вареньем.
Мы с Андреем о чём-то говорили, а Баба Настя, всё-таки расстелив полотенце на моих коленях, помалкивала, не сводя с меня выцветших голубых глаз. Думаю, что позже она потребует у Андрея объяснений, кто я такая и каким образом оказалась у них в гостях.
После выпитой третьей чашки крепко заваренного чая, Андрей поднялся.
– Спасибо, баба Настя. Всё было отлично, как всегда. Мы пойдём ко мне. Кстати, Варвара дома, мне надо ей кое-что сказать? – Баба Настя посмотрела на часы и вдруг всплеснула руками.
– Ах ты, батюшки, а ведь она меня просила её разбудить ещё час назад. А у меня с вашим приходом из головы-то и вылетело. Ну всё, теперь она на экзамен опоздает.
– Я сам её разбужу. – Андрей вышел в длинный коридор и постучал в закрытую дверь по левую сторону. Сама не знаю почему, я последовала за ним.
– Варя, можешь не вставать, экзамен ты проспала.
Через секунду в дверях появилась заспанная девушка с распущенными волосами в розовой пижамке. Тонкая бретелька съехала с округлого плеча, а короткие шортики открывали стройные загорелые ноги. Она протирала заспанные глаза, совершенно не стесняясь своего откровенного наряда.
– Андрей, не шути так. Сколько сейчас время?
– Достаточно много, чтобы выпить шампанского вместо экзамена.
Девушка, а к моему разочарованию, она была прехорошенькая, ткнула его кулачком в грудь.
– Какое шампанское?! Сегодня матан сдаём.
– Тогда поспеши, баба Настя время опять перепутала. Твой экзамен, наверно, уже закончился.
Девушка ойкнула и захлопнула дверь перед нашим носом.
– Варька – студентка МГУ, – зашептал мне Андрей. – Приехала из Воронежа. Поступила без всякого блата и репетиторов на математический факультет. Не голова, а компьютер, но как все математики, крайне не собрана. Зачем было просить разбудить бабу Настю, если можно поставить будильник на мобильном? – Он пожал плечами. – Я её не понимаю. И всё равно ведь, несмотря на всю свою рассеянность, одни пятёрки получает.
Андрей остановился ещё перед одной закрытой дверью.
– Сюда заходить не будем – дядя Саша ещё спит после ночного дежурства. А вот и моя комната, – он распахнул дверь. – Милости прошу.
Я вошла и замерла посередине. Книжный шкаф занимал целую стену, у окна письменный, полированный стол, в нише приютился низенький диванчик с подушками. Представила, как Андрей спит, подложив руку под щёку, и покраснела. В воздухе ещё витал аромат его туалетной воды. Я жадно смотрела по сторонам, пытаясь делать выводы: он аккуратен, любит читать. Прошла к окну: передо мной во всей красе предстала площадь Никитских ворот и та самая церковь, в которую я заходила. Вспомнила, как вчера неожиданно для себя, я опустилась на колени перед иконой Божьей матери и прочитала «Отце наш»: молитву, которую, до сих пор была убеждена в том, что не знаю наизусть. И там опять на меня нахлынуло это непонятное ощущение, что я здесь была. Я отшатнулась от окна.
– Что с тобой? Голова закружилась?
– Никак не могу понять, что со мной происходит в этом городе.
– Присядь. – Андрей подвел меня к дивану, сам примостился напротив на вращающемся кресле. – Ну, вот ты и увидела почти всю мою семью, – начал он после небольшой паузы. – Теперь ты понимаешь, почему я не смог поставить вопрос о размене?
– Да, понимаю. Баба Настя любит тебя.
– Как я уже говорил, она помогала отцу и деду меня растить. Моя мать умерла при родах, и отец воспитывал меня один с пелёнок. Трудно сказать, что было бы, если бы не помощь бабы Насти. Я рос болезненным ребёнком, часто простужался, не ходил в сад. Она сидела со мной.
– Расскажи мне о своей семье, – попросила я.
– О своей? – Андрей улыбнулся. – О нашей, Лиза. – Хотя ты, пожалуй, права, это не моя семья по крови. Когда родители познакомились, мать была уже беременна от другого. Она не хотела рассказывать отцу и собиралась сделать аборт, но он догадался и убедил её оставить ребёнка. Для него это не имело большого значения, в конце концов, это прошлая история, и он был готов принять меня, как родного сына. К тому же, они собирались иметь ещё детей, но роды оказались очень тяжёлые, и врачи не смогли её спасти. Моё рождение стоило жизни моей матери и счастья моего отца: он так больше и не женился. И поверь мне, я никогда не забываю об этом, – лицо Андрея стало мрачным и почему-то ещё более красивым.
– Ты не виноват. Такое случается, – выдавила я из себя.
– Знаю и тем не менее. Может быть, поэтому я так и люблю жизнь, потому что, если бы не благородство моего отца, я так бы и не увидел этот мир. Или вполне мог увидеть его в детском доме. Отец вовсе не обязан был посвящать свою жизнь чужому ребёнку.
– Странно, что он рассказал тебе об этом.
– Он рассказал мне об этом незадолго до смерти. Вероятно, предполагал, что когда возникнет вопрос о наследстве, его брат, твой отец, может докопаться до сути. Одна грамотно сделанная экспертиза и всё станет ясно.
– Но ведь по документам, он является твоим родным отцом.
– Да.
– Тогда в чём же дело?
– Адвокат, который занимается этим делом, разыскал каких-то общих знакомых, которые и подтвердили тот факт, что моя мать забеременела ещё до встречи с моим отцом.
– Закон одинаков и для родных детей и для усыновлённых.
– А ты думаешь, зачем твой отец нанял адвоката? Чтобы доказать, что мой покойный отец оказался подло обманутым моей матерью и прожил всю жизнь, не зная, что он воспитывает чужого ребёнка.
– Но он же всё знал и пошёл на это по доброй воле?
– Сейчас он уже не сможет ничего подтвердить. А им будет выгоднее доказать, что его одурачили. Во всяком случае, мне так адвокат рассказал.
– Но неужели мой отец будет вытаскивать всю эту историю на суде?
– Конечно, будет. Ты забываешь, что речь идёт об уникальном особняке, построенным одним из лучших архитекторов, и стоящем миллионы. В конце концов, это культурное наследие, которое не оставят в руках незаконнорожденного. Так что у меня нет голубой крови Петушинских, – усмехнулся Андрей. – И мы с тобой родственники только по бумагам, и соответственно, можем без осуждения вступать в любые отношения.
