Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Страшно здесь.
И воздух пахнет совсем не свежестью – могильной влагой.
Беркут
Даже в самом страшном сне не мог он увидеть, что Юля, его Юля, погибнет такой юной. Беркут думал, они будут вместе, проживут так хотя бы лет пятьдесят, и жил ради нее.
Хотя со стороны, конечно, выглядело глупо: с золотой медалью да светлой головой ему надо было после школы в Москву ехать. Безо всяких преподов в любой бы вуз поступил, кроме, может быть, особо блатных МГИМО или Института европейских языков. Да еще и с карате у него все шикарно шло – и побеждал, и в клубах показательно дрался. С такими успехами, говорили знающие люди, он бы не только российскую столицу мог покорить. Уже на первом курсе спокойно подал бы на штатовский грант и укатил себе в сытую, спокойную Америку. Америкашки обожают, когда и отличник, и спортсмен сможет от какого-нибудь захолустного Univercity of Montana и на интеллектуальные олимпиады ездить, и в соревнованиях побеждать.
Но Беркут поступил иначе: на институт наплевал и остался в Сочи. Можно и здесь прожить. Особенно если нужных людей знаешь да, забыв про гордыню, нос не воротишь, а смиренно просишь у них о помощи. Вот и получилось: того в ресторан сводил, другого конвертиком порадовал, третьего на свой показательный бой в ночной клуб позвал – и готово дело, собственное охранное агентство в кармане. Все чин чинарем: с офисом, секретаршей, компьютерами... А главное – с серьезными клиентами.
И пусть он пока что передвигается на скромном «Фольксвагене», а золотую цепь и вовсе не носит, считает бессмысленной тратой денег, но перспективы у его бизнеса весьма радужные. Пару удачных дел провернет – появится и «мерс», Юлькина мания, в гараже. А бриллиантики, хоть скромные, по четверти карата, он ей и сейчас уже покупает.
Только Юлечка тоже на месте не сидит – карьеру делает еще похлеще его. Все серьезней контракты, все лучше гостиницы в заграничных поездках... Правда, когда возвращается в Сочи, первым делом звонит ему, Беркуту. И бредут они вместе, как в милые школьные времена, по набережной, и девушка щебечет без умолку, и тем же острым взглядом оценивает одежки и украшения на прохожих.
Ну да, Беркут у нее всего лишь поклонник, а в официальных бойфрендах числится жутко богатый и жутко противный толстяк, но все равно, как говорится, динамика положительная. Пройдет еще пара лет, не сомневался одноклассник, и ему удастся покорить ее окончательно.
Если бы не последний их разговор...
Беркут всегда чутко, безошибочно чувствовал Юлино настроение. Когда той хотелось посмеяться – веселил анекдотами, а тянуло девушку на сентиментальность – читал Тютчева и сонеты Шекспира, благо стихов в голове еще со школы болталось немало. И терпеливо все ее жалобы выслушивал, и советы давал, коли просила.
А тут вдруг болтали-болтали, хорошо так, дружно, а Юлечка вдруг выдает:
– Ох, Миха... Ты еще такой ребенок!
Явно не в тему заявление. Но Беркут не растерялся, хмыкнул:
– Так радуйся. Молодые нынче в моде. В ночной клуб, где я дерусь, тетки косяком прут. Старые, за сорок. И немалых денег уже, кстати, предлагали, чтоб я с ними переспал.
Ожидал, что Юлечка рассмеется, начнет расспрашивать, как тетки выглядят и сколько давали денег, но она лишь поморщилась:
– Тебе бы только хохмить. Впрочем, что с тебя взять – каратист...
– Цени, глупая! Да и где ты встречала каратиста, чтоб Петрарку тебе читал?
– Надоел мне твой Петрарка, – махнула она рукой. – И вообще, твои стихи... они не от души, вот.
– Это как понять?
– Ну... какая-то струна должна в душе звенеть... понимаешь? А у тебя не звенит. Ты просто... цитируешь.
Беркут безошибочно определил: Юлька сейчас говорит с чужих слов. И потребовал:
– А ну, колись. Кто тебе про ту струну лапши навешал?
– Один человек, – загадочно вздохнула подруга. И грустно добавила: – Не то, что ты. Состоявшийся. Взрослый. Цельный.
Цельный... С ума сойти! Явно какой-то хлыщ.
Но больше Юленька, как ни пытал, не рассказала ничего. Беркут же серьезно забеспокоился. Потому что одно дело туповатый бык на «мерсе» с деньгами – он явление временное, не конкурент. И совсем другое – какой-то дедок, который разными струнами мозги ей пудрит.
– Смотри, Юлька, – на всякий случай остерег Беркут, – цельные-то только того и ждут, как бы в постель прыгнуть. А потом – ариведерчи.
– Да что б ты понимал! – разозлилась она. – У нас с ним полная гармония! А о постели и речи нет!
Ох, как грамотно ее обрабатывают...
Только бы не влюбилась! Потому что любовь, да еще ко взрослому балаболу, ее убьет. Это Беркут своим безошибочным чутьем хищника ощущал.
И не зря боялся: чутье не подвело.
Юля, его богиня, была мертва.
Таня
Уснула она в итоге только в два, когда водрузила на ухо подушку. И проснулась к семи утра, к завтраку, сильно не в духе.
За ночь комната – окна так и остались открыты – напиталась горной сыростью. Таня, пока дошлепала до ванной, успела замерзнуть до костей. Еще и горячая вода – о, приближенная к природе горская жизнь! – пошла не сразу.
Впрочем, сейчас ее раздражало буквально все: и роскошная, но совершенно чужая ванная, и собственное усталое лицо, отразившееся в намытом до блеска зеркале, а пуще всего – дурацкие правила, принятые в особняке. Кофе в комнату не подают – ладно, не баре, сами дойдем до кухни, но почему нужно обязательно являться к общему столу, да еще в несусветную рань?! С каким бы удовольствием она подремала хотя бы до десяти...
Тем более что сама хозяйка к завтраку не вышла. Зачем тогда трепаться о «незыблемости местных порядков»?
Муж к столу тоже не появился. И сын своим присутствием опять не почтил (да существует ли он вообще, этот наследник империи?!). И Антона Шахова не было. А экономка Фаина скорбно сообщила Татьяне, что на ногах уже с пяти утра и позавтракала давным-давно.
Вот и пришлось сидеть за огромным столом в компании с одной лишь хозяйкиной секретаршей, Нелли.
И та, кажется, не выспалась. По крайней мере, пребывала в самом неласковом расположении духа. Встретила Садовникову неулыбчиво, вместо приветствия буркнула что-то нечленораздельное. Уж не она ли, подумала Таня, ночью разгуливала по дому – в пеньюаре и со свечой в руке? А что, фигура вроде похожа...
И Садовникова, не чинясь, поинтересовалась:
– Нелли, это не ты сегодня ночью по особняку бродила?
Хозяйкина секретарша отреагировала странно. Для начала молча отодвинула тарелку. Сняла с колен салфетку, метнула ее на стол. И лишь потом ледяным тоном спросила:
– Вы мне задали какой-то вопрос?
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
