— Да тьфу, на тебя. Ничего я ей про кодекс не говорил, он уже устарел и недействителен!
— А если бы не устарел, то сказал бы? — Гарнс сполз по креслу вниз.
— Гарнс, да кончай издеваться! Я тебе серьезно! Она мне сказала, что ей страшнее находиться в одной комнате с вечно серьезным вампиром, чем со смеющимся!
— Ну да, после того, как она увидела спящего вампира, улыбка ей по барабану, — хрюкнул откуда-то с пола Гарнс. — Да у тебя не девица, а клад! Тебя уже не боится, спящего вампира простой истерикой пережила, и против улыбки ничего не имеет. Не пойму, чего тебе в жизни не хватает!
— Ты прекрасно знаешь, — вдруг резко погрустнел Стефан. — Тебе, равно как и мне, известно, что вампиры любят только один раз в жизни. И если один вампир может добиваться другого всю свою жизнь, то Делия человек.
— Так я тебе о чем толкую! Укуси ее и будет, и она тоже вампиршей!
— Нет, — отрезал Стефан.
— Ну, как знаешь.
Утром первым делом я взглянула на рисунок, брошенный на столе поверх остальных работ. Я так и не смогла понять, что же так подействовало на вампира и теперь лелеяла надежду, что свежий утренний взгляд прояснит картину. Увы, надеждам не суждено было сбыться. Рисунок за ночь не изменился. С него все так же грустно-растеряно смотрел Стефан. Ну и фиг с ним! Я убрала рисунок подальше.
Я уже собиралась завтракать, когда из гостиной вышел Стефан с еще кем-то. А я-то думала, что это мне как-то не по себе, а это у нас, оказывается, гости были.
— Доброе утро, — сказал мой вампир.
— Доброе, — кивнула я и посмотрела на гостя.
Еще один вампир. Он был несколько ниже Стефана, но шире в плечах, с такой же бледной кожей и красными глазами, только какими-то узкими и раскосыми, каштановые жесткие волосы едва достигали плеч. Вот уж необычный вампир-то! Мало того, что восточной наружности, так еще коротко стриженый! Где это видано, вампир с каре?
— Познакомься, это мой друг, Гарнс Конг, — представил вампира Стефан.
— Очень приятно, Делия Винтерн.
Представленный вампир почему-то хрюкнул и мастерски изобразил кашель.
— Прошу прощения, — прокашлявшись, сказал Гарнс. — Мне тоже очень приятно с вами познакомиться, но, боюсь, мне пора. Жена ждет!
— До свидания, — чинно попрощалась я.
Вампиры завернули к двери, я же пожала плечами в пустоту и отправилась на кухню.
— Кофе будешь? — спросила я, не оборачиваясь, у вошедшего в кухню Стефана. Ответа не последовало, я обернулась и узрела перед собой удивленного вампира в полном комплекте с выпученными красными глазами, посверкивающими клыками из приоткрытого рта и серовато-бледной кожей. Я бы, наверное, испугалась, если бы не привыкла уже к виду вампира на кухне. — Кофе будешь?
— Да, — машинально ответил тот, кажется, даже не слушая, что я у него спрашиваю. Я еще немного понаблюдала за ним, потом развернулась и налила еще одну чашку кофе. Мне, собственно, все равно, что налить, крови или кофе. Стоп! А когда это мне стало все равно? После третьей или четвертой совместной трапезы? Или раньше? Вот ведь вампиры!
Я поставила перед ним чашку с кофе и, на всякий случай, чуть в стороне бутылку с кровью и чистую чашку, если он все-таки передумает, далее на стол перекочевал завтрак, и я уселась за стол напротив вампира, который на меня как-то подозрительно косился.
— Стефан, ты пить будешь?
— Да, конечно, — вампир отхлебнул кофе и поморщился. — Что это?
— Кофе, ты сказал, что будешь. Слева от тебя бутылка и чашка.
Вампир посмотрел в указанном направлении, потом на кофе и отхлебнул еще раз.
— Как ты узнала, что я вошел в кухню? — спросил он.
— Ты всегда завтракаешь со мной и всегда приходишь, когда я наливаю кофе, я всегда спрашиваю, будешь ли ты, и ты всегда отказываешься, ну кроме сегодняшнего дня.
Вампир видно прокрутил последние завтраки и пришел к тому же выводу, потому что лицо его просветлело, и на лице даже появилась улыбка.
— А ты что подумал?
— Да я и не знал что думать! Вампира невозможно ни услышать, ни почувствовать, однако, оказывается, можно предугадать.
— Насчет услышать не спорю, еще прибавлю, что и увидеть крайне проблематично, но вот почувствовать — вполне. Я всегда знаю, дома ты или нет, один ты или с гостями.
— Ну, это немного другое. Почувствовать, что вампир рядом может любой человек, а вот с точностью понять, что он делает, может только еще один вампир, да и то не всегда.
— При условии, что с этим неуловимым вампиром не живет обыкновенная девушка, с которой он по утрам кофе распивает, — закончила я, Стефан улыбнулся шире. Нет, уж куда лучше, когда он улыбается. Сразу как-то спокойнее становится, будь он хоть трижды вампир.
— Что ты так смотришь? — несколько озадаченно спросил Стефан.
— Да так, новый набросок. Может, получится лучше, чем первый, — сказала я. — А у вампиров что, не всегда черные волосы?
— В смысле? — не понял Стефан.
— Ну, вот у твоего друга Гарнса каштановые, да и короткие.
— Гарнс не чистокровный, его инициировала его жена Хельга, поэтому он носит короткие волосы, и они у него не черные, к тому же, вампиры не рождаются с восточной внешностью. Мы другая раса, гены которой доминирует над всеми.
— Надо же, то есть, если у Гарнса с Хельгой родится вампиренок, то он будет полностью похож на маму?
— Ну почему, на Гарнса он тоже будет похож, но типично восточной внешности ему не достанется ни при каком раскладе. Он родится вампиром.
— Жаль. Вампиры-азиаты — это интересно.
— Хельга тоже так считает, — усмехнулся Стефан.
После завтрака Стефан отправился спать, а я рисовать. Перед глазами так и висело его улыбающееся лицо, которое я поскорее и набросала, дабы не потерять образ. А далее, вооружившись цветными мелками, я начала прорабатывать вампирскую красоту в цвете. Нарисовать слишком бледную кожу, мне теперь уже не стоило труда, а красные глаза прорисовались как само собой разумеющееся, только с клыками пришлось повозиться подольше. Портрет получился более правдоподобный, нежели прошлый и был бы полностью идентичен, если бы я все-таки нарисовала на плече аккуратную косу, а не растрепавший полураспустившийся хвост блестящих волос, часть из которых падала на лицо и плечи. Ну, не берет рука, что поделать!
Обед в компании телевизора, тоскливый взгляд в окно. Я определенно скучала без возможности пройтись по улицам города. Пусть на улице зима, и в холод не особенно хочется куда-то идти, но в четырех стенах сидеть я тоже не могу! Оторвав тоскливый взгляд от заснеженной сосны, я вернулась к недоделанному рисунку. Сумерки быстро сгущались, я машинально включила свет и продолжила работу. Вскоре на листе красовался Стефан, стоящий у заснеженной лавочки при свете солнца в одной рубашке, спрятав руки в карманы брюк, и, довольно щурясь, улыбался.
