— Но сама идея создания предприятия и выпускаемой им продукции принадлежит Марку.
— Вы правы, — мягко сказала Марджори. — И на основании этого у вас есть шансы получить свою долю. Но боюсь, что если мы представим этот аргумент в суде, предприятие целиком достанется Марку.
Пола долго молчала. Наконец она произнесла:
Марджори утвердительно кивнула.
— То, что касается предприятия, — да, но в обмен на ваше согласие в этом вопросе, я уверена, мы сможем добиться для вас большего в плане пенсионного обеспечения и количества акций. На лице Полы отразился скептицизм.
— Здесь все изложено, — сказала Марджори. — Вероятно, вам стоит взять договор с собой и на досуге внимательно изучить его. Подумайте, чего бы вы еще хотели, и, если возникнут вопросы, звоните мне. Вы сможете прийти в пятницу, чтобы обсудить все в присутствии Марка и Фрэнка? Возможно, нам удастся все уладить, и мы двинемся дальше.
Пола утвердительно кивнула.
Марджори проводила ее до входной двери. Как только Пола оказалась за пределами офиса, Кэти сказала:
— О, простите. Я побеспокоила вас этим звонком лишь потому, что думала, он касается соглашения.
Марджори пожала плечами.
— Что теперь об этом говорить.
— Знаю, но я чувствую себя виноватой, ведь звонок касался ваших личных дел. Между прочим, что у вас за дела с Фрэнком Макензи?
— Мне трудно объяснить, — ответила Марджори. — Я сама это плохо понимаю. Как только разберусь, я тебе сообщу, Кэти.
— Другими словами, вы не хотите это обсуждать, — пробурчала Кэти. — Я никогда не думала, что доживу до того дня, когда сотрудник нашей компании будет обсуждать соглашение о разделе имущества с Фрэнком Макензи в баре «У Фрэда».
И я тоже, подумала Марджори. Соглашения о разделе имущества либо что-то еще…
У нее вдруг появилось гнетущее чувство, что подобное отклонение от принятых норм является только началом.
4
Марджори опаздывала. Ей пришлось немного задержаться, чтобы привести себя в порядок: сменить прическу и сделать легкий макияж. Когда она добралась до бара, Фрэнк был уже там, но ей потребовалось время, чтобы его отыскать. Он не стал садиться за столик, а устроился в самом отдаленном конце слабо освещенной барной стойки. Марджори удалось заметить его лишь потому, что небольшой прожектор, который обычно освещал танцевальную площадку, оказался повернутым под углом и отбрасывал золотистый свет на Фрэнка, теребящего пальцами завернутый в целлофан букет цветов.
Если он хотел, чтобы эта встреча выглядела любовным свиданием, подумала Марджори, то это ему вполне удалось.
Фрэнк заметил ее и, когда она приблизилась, с улыбкой поднялся с места.
— Более укромного места ты не мог найти, да? — раздраженно бросила Марджори.
— Ты сама выбрала этот бар. — Фрэнк сел рядом с ней.
— Я не просила тебя прятаться в самом темном углу. — Марджори нагнулась, чтобы положить сумку под стул. Ее слегка вьющиеся каштановые волосы, рассыпавшись, упали на лицо. Она неожиданно почувствовала, как Макензи наклонился и легким движением руки убрал с ее лица локоны. Очень мило с его стороны, но… Его намерения оставались для нее загадкой, пока губы Фрэнка не коснулись ее щеки.
Марджори резко выпрямилась, словно почувствовала ожог. Кожа от поцелуя и впрямь горела.
— Это еще что такое?
Фрэнк пожал плечами.
— Поцелуй в знак приветствия. А что? Ты склонилась ко мне так, будто ждала его от меня.
Возмущение в душе Марджори боролось со здравым смыслом. Слов нет, он поступил по-идиотски, но ей не раз приходилось видеть подобный способ приветствия не только в неофициальной обстановке, но даже во время деловых переговоров. Своим возмущением она лишь усугубит ситуацию. Но, черт побери, больше она не позволит ему проделать что-либо подобное!
— Только не вздумай сделать это привычкой, — сказала она. На лице Фрэнка появилось любопытство, и Марджори, отстаивая свою позицию, добавила: — Разве никто не предупредил тебя, что я ярая феминистка и не терплю подобных вещей?
— Прости, — с готовностью сказал Фрэнк. — Это больше не повторится.
Глаза его при этом искрились весельем, что давало основание усомниться в истинности его раскаяния, и Марджори почувствовала, как у нее похолодело внутри. Похоже, этот тип просто неуправляем…
Эй, прошептал ей внутренний голос, ты чувствуешь досаду и даже вину оттого, что тебе понравились его ласки. Тебе жаль, что они оказались такими мимолетными? Ну уж нет, в панике возразила она себе, вовсе они мне не понравились!
— Полагаю, цветы не для меня? — справившись с собой, холодно осведомилась Марджори.
Фрэнк погладил шелковистые лепестки оранжевой лилии.
— Конечно, нет. Я захватил их с собой, чтобы они не завяли в душном салоне автомобиля. Думаешь, они понравятся твоей матушке?
— Полагаю, этот жест произведет на нее впечатление.
Марджори огляделась по сторонам, заметила официантку, подозвала ее и заказала кока-колу.
— Папа же, наоборот, возможно, и не заметит цветов.
Фрэнк с бокалом в руке откинулся на спинку стула.
— Продолжай.
— Рассказать тебе о моих родителях? Что тебя интересует?
— Если бы я мог ответить на этот вопрос, я бы не стал спрашивать. Что бы ты рассказала, если бы хотела по-настоящему представить меня своим родителям?
Марджори покачала головой.
— Видишь ли, эта затея сама по себе — безумие. Меньше всего мой отец будет склонен открыться человеку, с которым, как он считает, я встречаюсь.
— Хочешь небольшое пари на этот счет?
— Сегодня ты особо самоуверен, Макензи?
— Не впервые ты недооцениваешь мои способности.
— Если ты намекаешь на дело Флетчеров, — твердо произнесла Марджори, — то оно не является показателем ни моих, ни твоих профессиональных достоинств. Она бы получила опекунство независимо от того, кто представлял ее интересы.
— И все же, несмотря на то что во всех остальных случаях тебе удавалось, скажем, добиться ничьей во встречах со мной, тебя по-прежнему гнетет поражение в деле Флетчеров, не так ли, дорогая? О, прости. Ты просила не называть тебя так. Давай поспорим, кто победит на этот раз? Итак, что же будет ставкой в нашем пари?
Марджори растерянно пожала плечами. Фрэнк с наигранно огорченным видом покачал головой.
— Никогда не думал, что отсутствие уверенности в себе является твоим слабым местом, Марджори. — Он сделал глоток из своего бокала. — Что скажешь насчет обеда, победитель выбирает ресторан?
