— Я знаю, что ты очень ценишь свою независимость, — продолжал он. — Так вот, рождение ребенка ее неизбежно ограничит. Если я буду с тобой, то такие неприятности, как, например, потеря работы, не обернутся для тебя катастрофой. Похоже, ты еще всерьез не задумывалась о будущем, не так ли, Розлин? — Он говорил так спокойно и снисходительно, что ей захотелось его стукнуть. — Дружба не такая уж плохая основа для брака. И наши родные будут довольны.
— Значит, я должна выйти замуж, чтобы им угодить? — вежливо поинтересовалась Розлин, все больше негодуя.
Он что, оскорбить ее пытается? Или всерьез вообразил, что женщина в здравом уме может принять такое бесчувственное предложение?
— Я совсем не то хотел сказать, — нетерпеливо перебил ее Стюарт.
Спокойствие, только спокойствие, мысленно скомандовала себе Розлин.
— Прости, Стюарт, но именно это ты и сказал, только в своей неповторимой снисходительной манере. Мне жаль, что папа отказался с тобой разговаривать, я попытаюсь его урезонить.
Сначала, когда она не захотела обсуждать вопрос об отце ребенка, Дик Браун не стал настаивать. Наоборот, он поддержал дочь и проявил удивительное понимание. Теперь же, когда он узнал, что это ребенок от Стюарта, его позиция в корне изменилась. Розлин не раз повторяла отцу, что Стюарт ни в чем не виноват, но ее доводы на него не действовали.
— Я знаю, мой отец не прав, но, по-моему, брак слишком радикальное средство помочь тебе выйти из неловкого положения, — заявила она.
— Дядя Дик тут ни при чем, даже если он больше никогда со мной не заговорит! Меня не волнует даже то, что мой родной отец ведет себя так, будто вырастил в своем доме монстра.
Розлин поморщилась.
— Я не знала, что дела настолько плохи.
Ясно, что Стюарту на самом деле далеко не все равно, но это еще не повод соглашаться с его нелепым решением.
— Он вполне ясно выразил свои чувства после того, как ты ушла, — сухо заметил Стюарт. — Но дело не в этом. Мы с тобой, Розлин, создали новую жизнь. Ребенку нужна не только мать, но и отец, да и за тобой кто-то должен присматривать.
— Может быть, но это еще не означает, что родители непременно должны пожениться.
— Будь я проклят, если позволю, чтобы моего ребенка воспитал по своему вкусу Кевин Холл! — На лице Стюарта отразилось глубокое отвращение.
— Так вот в чем все дело! Какой же ты лицемер, Стюарт Роули!
Бросив на него уничтожающий взгляд, Розлин стала вылезать из машины. Как же это низко — играть на ее чувстве вины! Стремясь достичь своей цели, Стюарт очень умело выбирал аргументы. А она-то всегда восхищалась его прямотой и честностью!
— Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю! — крикнул он ей вслед.
— Я не желаю выслушивать всю эту чушь насчет зарождения новой жизни и чувства ответственности! — Розлин презрительно фыркнула, топнула ногой и пошла дальше, бросив через плечо: — Ты думаешь вовсе не обо мне. Тебе просто не хочется, чтобы твоего ребенка воспитывал Кевин или какой-то другой мужчина. Тебя интересует только собственная персона!
Лицо Стюарта потемнело от гнева.
— Неправда! — выкрикнул он.
— Не принимай меня за дуру. Тебе никогда не нравились мои приятели, а Кевин — особенно. Достаточно вспомнить все твои язвительные выпады в его адрес. А ведь из него получился бы прекрасный отец. — Розлин мстительно улыбнулась. — Да, чем больше я об этом думаю, тем больше склоняюсь к мысли, что это было бы наилучшим решением.
Стюарт догнал ее и схватил за плечи. В ярости, исказившей его лицо, было что-то первобытное.
— Я могу понять твое желание наказать меня за то, что я испортил тебе жизнь, но о таком способе даже не думай! — прохрипел он.
Розлин пошатнулась. Она знала, что Стюарт способен быть беспощадным, но никогда не думала, что когда-нибудь ей самой придется столкнуться с этой стороной его натуры.
— Вижу, ты ничего не понял. Моя жизнь вовсе не разбита. Я хочу этого ребенка, понимаешь, хочу!
Что-то в ее интонации и выражении лица пробилось к его сознанию. Стюарт отпустил Розлин и попятился. Она пошла к дому, и он не попытался ее остановить.
Никогда еще Розлин не чувствовала себя такой несчастной. Раньше они со Стюартом никогда не ссорились по-настоящему. Да, между ними случались мелкие стычки, но оба выходили из них с честью и никогда не пытались сознательно причинить друг другу боль.
Она села на ступени и уронила голову на колени, но вскоре почувствовала, что перед ней кто-то стоит. Прежде чем поднять голову, Розлин украдкой вытерла нос тыльной стороной ладони.
— А я думала, ты ушел.
Стюарт внимательно посмотрел в ее покрасневшие глаза.
— И как же ты собиралась попасть внутрь?
— Об этом я еще не подумала, — пожала плечами она.
— Пошли, не можешь же ты тут сидеть. — Он взял ее за локоть и заставил встать, а потом открыл дверь. — Полагаю, ты хочешь, чтобы я вернул ключи?
Она посмотрела на его протянутую руку. Нет, это было бы слишком символично, означая конец их дружбы. Не глядя на него, она тихо сказала:
— Не надо, лучше оставь на всякий случай.
Обычно после очередной командировки Стюарт влетал в ее гостиную, плюхался на обитый ситцем диван и требовал, чтобы она ставила чайник, но сегодня он неуверенно, как посторонний, остановился посреди комнаты. Розлин не могла смотреть на него без боли.
— Ты можешь ответить мне на один вопрос? — обратился к ней он.
— Это зависит от того, что ты спросишь, — настороженно откликнулась она.
— Ты рада, что беременна?
Розлин метнула на него испуганный взгляд.
— Да. — В глубине души, несмотря на растерянность, тревогу, страх и чувство вины, она действительно испытывала от этого глубокое удовлетворение, но, пока Стюарт не спросил, даже не задумывалась, почему. — Ты удивлен? Может, мне просто пора уже стать матерью?
Впрочем, когда Кевин совсем недавно высказался, что хочет ребенка, она не чувствовала ничего подобного.
— Значит, ты хотела забеременеть?
— Уж не намекаешь ли ты на то, что я подстроила это нарочно? — недоверчиво спросила Розлин.
— Ну, может, неосознанно…
Он явно всерьез обдумывал такую возможность, поняла она.
— И естественно, в отцы я выбрала тебя!
Поведение Розлин и раньше не опровергало распространенную теорию о том, что рыжеволосые люди отличаются взрывным темпераментом, но сейчас она пришла просто в неописуемую ярость. Из ее зеленых глаз буквально искры сыпались, и, по контрасту с рыжими кудрями, побелевшее лицо казалось еще бледнее.
Только по иронии судьбы столь страстная натура могла выбрать профессию бухгалтера, подумал Стюарт и вспомнил, что Розлин пришла в такую же ярость, когда он посмеялся над ее амбициозностью. Тогда ему удалось умерить ее гнев, но он чувствовал, что сейчас это будет куда труднее.
