— Вы, горожане, часто беспокоитесь из-за сущего вздора.
— Ну, это как сказать.
На миг прекратив свое занятие, Терри взглянула на Дейва.
— То есть?
— Смотря какой смысл ты вкладываешь в свои слова.
Она закатила глаза к потолку.
— Самый простой: вздор иначе не назовешь!
Дейв рассмеялся, с готовностью оставив победу на стороне Терри. Ему очень нравилось наблюдать за этой девушкой, разглядывать ее красивую фигуру, влажные темные волосы. Они казались такими же дикими и непокорными, как сама Терри.
А еще эти губы!
Черт меня побери, если они самим своим видом не притягивают к себе и не пробуждают вполне определенные мужские желания! — усмехнулся про себя Дейв. Он прекрасно сознавал при этом, что Терри прикончила бы его на месте, если бы догадалась, о чем он думает на самом деле.
Однако ему казалось тем более странным, что этот прелестный рот с удовольствием вкушает жареную оленину.
Терри стянула толстый белый свитер.
В тот же миг по телу Дейва словно прокатилась горячая волна.
Под свитером на Терри обнаружилась желтая футболка с длинным рукавом, идеально подчеркивающая грудь. Округлые выпуклости выглядели упругими, а когда Терри повернулась к свету, отчетливо проступили очертания отвердевших сосков…
— А сейчас о чем ты думаешь? — Она бросила свитер на спинку кресла.
Дейв не ответил. Какими словами можно было выразить каскад охвативших его эмоций. Они взбудоражили кровь и затуманили сознание. Единственная мысль, более-менее отчетливо сформировавшаяся в мозгу Дейва, заключалась в следующем: как некстати Терри растревожила его чувственность. Не следовало ей этого делать. Ни сейчас, ни в корзине саней. Однако наперекор собственному мнению он вдруг подумал, что с тех пор, как он встретил Терри — и понял, что это девушка, а не парень, — интуиция принялась настойчиво подсказывать, что ему посчастливилось отыскать свою вторую половину. Причем, весьма притягательную и чертовски соблазнительную.
С подобной женщиной не просто занимаешься любовью, а оказываешься втянут в увлекательное и бурное эротическое приключение.
Терри встретилась взглядом с Дейвом, и ее глаза потемнели. Спустя несколько мгновений она отвернулась и стала смотреть на пляшущие в печке язычки пламени.
— Хорошо, когда тепло, — слетело с ее губ.
— Конечно, — негромко согласился Дейв, придвигаясь поближе к печке и становясь рядом с Терри.
Сейчас он отчетливее ощущал ее чудесные ароматы — так пахнет воздух после весеннего дождя.
Они стояли бок о бок, прислушиваясь к потрескиванию дров в печке. Фурри лежал тут же, на полу, рядом с обглоданной и вылизанной до блеска костью и резиновой игрушкой, явно знавшей лучшие времена.
Покосившись на Терри и заметив тени, отбрасываемые на щеки ее длинными ресницами, Дейв вдруг ярко представил себе, как он наклоняется вот к этим соблазнительным, пухлым, чуть увлажненным губам и…
Он заморгал, поспешно переведя взгляд на пламя.
О чем я думаю? Просто наваждение какое-то! Мое пребывание здесь носит исключительно деловой характер, так что нечего мечтать об удовольствиях, пронеслось в его голове. Недоставало еще грезить о местной девчонке!
Кашлянув, Дейв принялся разглядывать висящие на стенах фотографии. Среди них были заключенные в рамочку снимки сурового вида мужчин, а также женщин и детей.
Заинтересовавшись одной фотографией, Дейв шагнул к стене.
— Это ты? — удивленно спросил он, указывая на изображение совсем юной девушки с рассыпанными по плечам длинными темными волосами.
— Да.
Дейв где угодно узнал бы эти выразительные карие глаза, но… платье и длинные ухоженные волосы? Интересно…
Может, у «городского задаваки» и «северной хулиганки» есть больше общего, чем казалось поначалу?
— Сколько тебе здесь лет? — спросил Дейв.
— Четырнадцать.
Он продолжал внимательно разглядывать снимок.
— По-моему, это не Север.
— Квебек, — коротко пояснила Терри.
— Ты выглядишь счастливой.
— Так и было в действительности.
Терри тоже взглянула на фотографию, вспоминая прежнюю жизнь. Маленький театр своего отца, труппу актеров, веселую, заразительно хохочущую мать, которая тоже тогда была актрисой, и крошек-близнецов, своих младших братьев. В те времена Терри хвостиком ходила за любимым папой, постоянно пропадая в театре, наблюдая за ходом репетиций или помогая продавать билеты.
В те счастливые дни их семья была полной.
Взгляд Терри наполнился грустью. Позже все переменилось — в первую очередь отец, потерявший свой небольшой бизнес из-за резко возросшей конкуренции. Отцу пришлось распустить труппу, которой он больше не мог платить жалованья, и перевезти семью на север, где, по его словам, еще оставались «нетронутые уголки».
А потом…
Нет, лучше не думать об этом.
— Я не хочу, чтобы ты снимал здесь свой телесериал, — едва слышно произнесла Терри.
Скрипнула входная дверь.
Крупная фигура, казавшаяся еще более внушительной из-за широкой синей куртки с капюшоном, ввалилась в помещение. Фурри тотчас вскочил и принялся радостно лаять. Его хвост вилял как заведенный.
Фигура остановилась, взглянула на Терри и широко раскинула руки.
— Деточка моя!
Рассмеявшись, Терри бросилась в распростертые объятия. После серии хлопков по спине и взаимных приветствий она повернулась к Дейву.
— Это Дейзи, моя тетя. А это Дейв, тетушка.
— Дейв, — произнесла Дейзи, откидывая подбитый бобровым мехом капюшон. Длинная серебристая коса упала на ее плечо. — Рада познакомиться.
Дейзи сняла красную рукавицу и обменялась с Дейвом сердечным рукопожатием. Затем она почесала Фурри за ухом.
Терри забеспокоилась, заметив в глазах тетки блеск. Подобное выражение появлялось у Дейзи лишь перед предстоящей охотой или рыбалкой. Но какая охота на ночь?
С другой стороны, Терри никогда не появлялась здесь с парнем. Зато Дейзи частенько рассуждала о том, что племяннице необходимо создать собственную семью. Подобные разговоры особенно участились после смерти отца Терри, приходившегося Дейзи родным братом. Тетка как будто не понимала, что ее племянница имеет на руках двоих братьев и мать, которые до сих пор нуждаются в финансовой помощи.
Снимая необъятную куртку, Дейзи сочла нужным пояснить свое временное отсутствие:
— Я наведывалась к соседу. Нужно было проверить, достаточно ли у него дров. — Она стянула унты и сразу направилась к печке. — Помнишь Майка, Терри?
