Она кивнула. Наконец его взгляд скользнул ниже. Девлин подошел поближе и положил руку ей на живот.
Девлин улыбнулся.
— Нет.
Девлин дотрагивался до ее живота легкими, осторожными движениями.
— Ты хорошо себя чувствовала? — спросил он.
— Меня слегка тошнило по утрам. Теперь прошло… — У Николь захватило дух, когда его пальцы скользнули ниже. Она схватила его за руку. — Что ты делаешь? — спросила она сквозь зубы.
— Я хочу увидеть, как меняется цвет твоих глаз. Мы с тобой так мало знакомы, откуда тогда это ощущение близости?
От его прикосновения по всему телу Николь разлилось желание, ее бросило в жар. Ее раздражило, что он может так спокойно делать это.
— Доброй ночи, — с намеком в голосе произнесла она.
— Добрый ночи, — машинально отозвался он. Девлину явно не хотелось уходить. Он топтался у входа, словно хотел что-то еще сказать на прощание. Наконец коротко кивнул и вышел в ночь.
ГЛАВА ПЯТАЯЧерез четыре дня они отправились вдвоем в Сакраменто. Машина ехала так плавно, что Николь заснула в дороге. Девлин в первый раз видел ее не в униформе: на ней были черные брюки и розовая рубашка свободного покроя, с длинными рукавами. Николь не стала заплетать волосы, и они, блестящие, соблазнительные, струились у лица и рассыпались по плечам. Девлин осторожно погладил прядь ее волос ему очень хотелось поднести локон к носу и вдохнуть свежий цветочный аромат, который он помнил с той самой ночи в АтланТик-Сити.
Николь слегка пошевелилась, он выпустил шелковистую прядь и взглянул на карту.
Они выехали в десять часов утра и были в пути уже два часа. Следующий поворот вел к дому отца Николь. Когда Девлин пустил машину под гору, Николь открыла глаза.
— А, мы уже подъезжаем? — спросила она, поднимаясь и поправляя ремень безопасности. — Поверни налево, когда увидишь знак. — Достала из сумочки щетку и провела ею по волосам, а затем слегка освежила губы блеском.
— Ты предупредила отца, что взяла меня с собой?
— Нет.
— Почему?
— Мне кажется, на него лучше всего подействует элемент неожиданности.
— Он знает, что ты беременна?
— Нет.
Девлин в недоумении размышлял, во что же он ввязался. А если отец Николь примет его в штыки.
— Значит, сегодня мы вместе обо всем ему расскажем? — спросил Девлин.
— Да. — Она указала вперед. — Вот его дом. Там, где стоит большой синий пикап. Ч-черт…
— Что случилось?
— Это пикап Марка.
Девлин не стал останавливаться у дома отца, а припарковался напротив соседнего дома, так, чтобы его машина не бросалась в глаза.
Он выключил зажигание и обратился к Николь:
— С чего бы ему быть здесь?
Она пожала плечами, но Девлин решил, что на самом деле она знает ответ. Марк, разумеется, больше, чем друг, или, по крайней мере, хочет, чтобы это было так. Может быть, Николь тоже этого хочет, но чувствует себя связанной из-за беременности.
— Николь, ты боишься отца?
— Скорее его реакции.
— Почему? Что, по-твоему, он может сделать?
— Будет орать. Выражать свое недовольство.
Девлин не помнил, чтобы кто-нибудь из его родителей повышал на него голос. Сдержанность была в его семье нормой, об эмоциях скорее слышали, чем видели их.
— Разве он не поддержит тебя? — удивился Девлин.
— Только после того, как успокоится.
— Учти, если он заставит тебя нервничать, мы уедем. — Он открыл дверцу машины. — Пошли.
— Подожди. — Николь коснулась его руки. — Я не хочу ничего говорить папе, пока там Марк.
— Я, как никогда, с тобой согласен. — Девлин обошел вокруг машины, чтобы помочь Николь выйти.
— Как ты думаешь, папа сам заметит? — спросила она, когда они подходили к двери. Девлин посмотрел на ее живот.
— Мне это видно, поскольку я знаю, — ответил он, заставив себя отвести взгляд. — Сомневаюсь, что твой отец посмотрит на тебя так же, как смотрю я. С другой стороны, это может заметить твой друг.
Николь отворила дверь, не постучавшись.
— Папа, я приехала! — крикнула она.
— Я на кухне, солнышко.
Они вошли в чистенькую гостиную, и Девлин огляделся по сторонам. Комнату с ее уютной, скромной мебелью можно было бы назвать деревенской. И по-домашнему уютной. Он представил маленькую Николь играющей здесь или на заднем дворе, который хорошо просматривался сквозь стеклянные раздвижные двери. На жардиньерке — несколько горшков с цветущими узамбарскими фиалками.
На пороге кухни появился черноволосый мужчина, явно не отец Николь. Улыбка исчезла с его лица, как только он заметил Девлина. Высокий, лишь на пару дюймов ниже Девлина, широкоплечий, он смерил его оценивающим взглядом, и сердце Девлина кольнула ревность.
— Привет, Марк, — срывающимся от волнения голосом поздоровалась Николь.
Марк отступил назад, чтобы пропустить их с Девлином в кухню, где отец раскладывал на блюде мясные деликатесы. Отец Николь был высоким, худощавым и почти полностью лысым. Николь унаследовала его яркие голубые глаза.
— Ты сегодня рано, — обратился он к дочери, затем перевел взгляд на их гостя.
— Машин почти не было, вот быстро и доехали, — ответил Девлин и продолжил: — Я Девлин Кэмпбелл.
Отец Николь быстро вытер руки и поздоровался с ним.
— Роб Прайс, — представился он, с любопытством переводя взгляд с Девлина на Николь и обратно. — Вы друг Николь?
Девлин решил не вдаваться в подробности и ответил коротко:
— Да.
— А это мой старый друг Марк Мур, — вступила в разговор Николь.
Рукопожатие Марка было чисто формальным.
— Не обнимешь меня? — обратился Марк к Николь.
Девлин видел, как он зарылся лицом в ее волосы и держал ее в объятиях дольше, чем положено «просто другу», и еще заметил, как Николь попыталась освободиться за несколько секунд до того, как Марк отпустил ее.
— Ты не говорила, что приедешь не одна, — сказал Роб дочери.
— Это решилось в последнюю минуту. — У нее хватило такта не смотреть на Девлина, когда она солгала. — Но я не знала и того, что Марк будет здесь.
— Марк привез продукты — салаты и все для сэндвичей.
— И шоколадный торт, — добавил Марк. — Твой любимый.
