— Она мне нравится, — сказал Ники.
— Да, — ответил Тернер, — мне тоже.
— Ники хочет есть сейчас.
Но это сейчас на этот раз прозвучало не как приказ.
Они положили сено и овес в кормушку. Аппалуза забилась в другой конец загона, стараясь держаться как можно дальше от забора.
— Не бойся, — крикнул ей Ники. — Ники любит тебя. — Его ручка ухватилась за руку Тернера. — Тебя я тоже люблю, — решил он.
Тернер не смог вымолвить ни слова. Вместо этого он крепко сжал маленькую ручку, и они вместе отправились к дому. Они проходили по двору, когда к дому подъехал фургончик его сестры.
Племянница Тернера, Даниэлла, которой исполнилось шесть лет, выскочила из машины и бросилась к нему на шею. Он недоумевал, чем сумел заслужить такую бурную радость племянницы, которая выплескивалась на него при каждой встрече, но ему это очень нравилось. Тернер заключил Даниэллу в объятия и кружил до тех пор, пока та не начала визжать.
Эбби, которая была опять на сносях, вылезала из машины. Тернер подошел и помог ей.
— Ты чудесно выглядишь, — с улыбкой сказал он сестре. Она действительно была красива. Ее роскошные светлые волосы были заплетены в толстую косу. У нее были такие же черные как ночь глаза, как у Ника и его сына, их взгляд притягивал и завораживал. Эти чудесные глаза сияли ласковым и спокойным светом.
— О, да. Я почти такого же размера, как и мой холодильник.
Она увидела Ники, который все это время опасливо поглядывал на гостей, вцепившись в ногу Тернера.
— О! — воскликнула Эбби, и слезы навернулись ей на глаза. — Он так похож на Ника! — Она сунула брату сумку с продуктами. — Эй, привет, — ласково сказала она малышу. — Как тебя зовут?
— Ники.
— Я твоя тетя Эбби, а это твоя кузина Даниэлла.
Ники неуверенно кивнул в ответ.
— У меня в машине есть игрушки, — сказала ему Даниэлла. — Хочешь посмотреть?
— Я привезла немного бекона и яиц.
— Ты знаешь меня. Я люблю поесть с утра. — Тернер заглянул в сумку. — Это черничный пирог?
Они вместе вошли в дом. Из фургона до них доносился громкий радостный смех.
— Мы должны сообщить Нику, — сказала Эбби.
— Я знаю.
— Мне кажется, это просто чудесно, — мягко сказала она.
— Я тоже так думаю, — признался он и поцеловал ее в щеку.
Эбби прищурилась, удивленно поглядев на брата, но ничего не сказала.
Шейла проснулась от такой звенящей тишины, какой она никогда раньше не слышала. Еле различимый крик высоко парящего в небе ястреба и шум ветра в бревнах были единственными звуками, нарушавшими безмятежность этой тишины. В кои-то веки ее не беспокоил шум проносящихся мимо машин, самолетов или завываний сирен карет «Скорой помощи».
Здесь, сонно мечтала она, чудесное место, чтобы сочинять музыку.
Шейла открыла глаза, и то, что она увидела, очень ей понравилось. Комната была простой, как и все остальные, но здесь было уютно. Шейла вдыхала запах кожаных ремней, мыла и чистого белья. Огромная старинная кровать, возможно, была привезена сюда лет сто назад в крытом фургоне.
На бюро в беспорядке валялись серебряные ременные пряжки, на которых Шейла заметила названия состязаний в верховой езде и их даты. Около окна стояло тяжелое, кованное серебром седло, на котором была выгравирована надпись: «Чемпион 1990 года». На крюках, вбитых в дверь, красовались меховые ковбойские штаны. А на стене рядом с дверью расположилась целая коллекция бейсбольных кепок и ковбойских шляп.
На одной из стен висели фотографии лошадей в рамках, и многие из них были награждены лентами. В углу каждой фотографии аккуратным почерком были выведены имена: Блэкки, Партнер, Брэнди и Джо.
Вчера в комнате не было ни одной фотографии.
Шейла потянулась, чувствуя странное удовлетворение. Она встала, подошла к окну и распахнула его. Воздух был так чист, что ей показалось, будто она пьет холодную свежую воду из горного ручья.
Она увидела, как Ники и Тернер шли по тропинке, которая вела от конюшни к дому, утреннее солнце обрамляло их силуэты золотым сиянием. Они держались за руки, Тернер слегка склонил голову, прислушиваясь к тому, что говорил Ники. Даже отсюда она слышала возбужденную болтовню Ники, но не могла разобрать слов.
Неожиданно Шейла почувствовала, как к горлу подступили слезы. Эти двое были исполнены достоинства, но в то же время относились друг к другу с нежностью и доверием. Когда они подошли ближе, ей показалось, что на лице Ники появилось… удовлетворенное выражение. Раньше она никогда не видела его таким.
И хотя широкие поля шляпы Тернера скрывали от нее его лицо, Шейла почувствовала в нем какую-то легкость. Эта легкость ощущалась во всем: в его походке, в той простоте, с какой он держал в своей большой ладони маленькую ручонку Ники.
В этот момент во двор въехал фургон, Шейла увидела, как из него выпрыгнула очаровательная маленькая девочка и бросилась в объятия Тернера. Она наблюдала, как он схватил ее и закружил в своих объятиях.
Шейла быстро отвернулась от окна и бросилась к чемодану.
Она выбрала пурпурные леггинсы и огромную трикотажную майку. Потом до блеска расчесала волосы и слегка подкрасилась.
Она услышала, как они подходят к двери, и вышла встречать их.
— Шейла, это моя сестра Эбби.
— Привет, — застенчиво поздоровалась Шейла.
— Шейла, — сказала Эбби, твердо пожав ее руку и открыто глядя ей в глаза. — Большое спасибо за то, что ты привезла сюда моего племянника. Я очень рада твоему приезду.
Ее прием был таким сердечным, что Шейла поняла, что теперь все будет в порядке.
Эбби начала вытаскивать из бумажного мешка продукты.
— Тернер, ты заметил, как Шейла похожа на тетю Марг?
— Нет, я не заметил.
Эбби рассмеялась.
— Тебе разве не кажется, что Шейла и ведет себя так же, как тетя Марг?
Шейла взглянула на Тернера, и ее глаза округлились от удивления. Его загорелые от ветра и солнца щеки слегка покраснели.
— Ну, и что мы будем делать? — Эбби вытаскивала бекон и раскладывала его на сковородке. — Приготовь кофе, Тернер. Ну, так что мы будем делать?
— Сегодня я позвоню и узнаю, смогу ли отыскать Марию. И Ника.
Эбби повернулась к нему с довольной улыбкой:
— О, он будет в восторге, когда узнает, что стал отцом.
Шейла метнула мрачный взгляд в сторону Тернера. Почему он сразу не сказал правду? Но тот, казалось, был очень увлечен приготовлением кофе.
Но почему она сразу подумала о нем самое плохое? — спросила себя Шейла.
