Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Спустя минуту он первым нарушил гнетущую тишину.
— Вот что, товарищи, — сказал он, отодвинув тарелку. — Может быть, сейчас это не совсем уместно, но по уставу я обязан поставить всех в известность.
Народ перестал есть и поднял взгляды на Андрея Николаевича.
— Только что из Ленинграда поступила радиограмма, — он достал из кармана кителя сложенный вчетверо листок бумаги. Развернув и еще раз пробежав по тексту, передал Еремееву: — Зачитайте.
Банник почему-то помрачнел лицом. А старпом с плохо скрываемым торжеством принялся читать:
— В связи с недопустимыми просчетами в управлении экипажем и судном Петров А. Н. освобождается от должности капитана до решения вновь созданной комиссии Балтийского морского пароходства. Временно исполняющим обязанности капитана назначается…
Выдержав паузу, старший помощник сделал удивленное лицо, хотя весь светился от счастья.
— …Еремеев П. А.
Банник тихо выругался и, отобрав у стоявшего рядом кока бутылку, плеснул в свой стакан.
— Это не все, — напомнил Петров. — Читайте дальше.
Старпом вернулся к тексту радиограммы:
— …назначается Еремеев П. А. вплоть до прибытия на судно нового капитана Севченко В. Г. Прибытие нового капитана на ледокол «Михаил Громов» планируется в двадцатых числах марта.
Закончив чтение, Еремеев вздохнул и, не скрывая досады, бросил листок на стол. В кают-компании стояла гробовая тишина.
— Командуйте, товарищ Еремеев, — поднялся Петров.
Даже не притронувшись к завтраку, он покинул столовую и отправился в свою каюту.
Глава третья
Антарктида; море Росса; борт вертолета Ми-2 — борт ледокола «Михаил Громов» 22 марта 1985 года
Ветреным солнечным утром с вертолетной площадки советского судна «Николай Корчагин» взлетел вертолет Ми-2. Судно проделало немалый путь от берегов Австралии всего лишь с единственной целью — перебросить на борт ледокола «Михаил Громов» нового капитана. Ледовая обстановка в это время года в районе Антарктиды становилась самой неблагоприятной — среднесуточная температура понижалась, ледовое поле разрасталось в размерах, а толщина прибрежного льда увеличивалась. А потому «Корчагин», не обладая ледокольной мощью, не рискнул входить в опасную зону. Почти вплотную приблизившись к зоне сплошного льда, он стал. А дальше отправился вертолет…
До преодолевавшего ледовые торосы «Громова» предстояло пролететь почти 400 километров. Пилот Михаил Кукушкин сидел в левом кресле командира экипажа, летевший пассажиром капитан Севченко расположился справа от него.
Недолгий полет над относительно чистой водой сложности не представлял, и пилот с капитаном оживленно переговаривались. Когда же темная вода океана начала пестреть отдельными льдинами, оба умолкли. Кукушкин стал чаще посматривать на приборы, Севченко полез в импортный прорезиненный рюкзак с наклеенным изображением яркой молоденькой девушки, покопался среди личных вещей и вынул морской бинокль. Теперь из простого пассажира он превратился в опытного полярного моряка и, посматривая в разные стороны, стал оценивать ледовую обстановку.
Еще через 20 минут полета льдин стало настолько много, что для чистой воды оставались лишь небольшие и редкие полыньи.
Но скоро исчезли и они. Ровное белое поле было расчерчено неровными трещинами, а кое-где виднелись торосы и верхушки небольших айсбергов…
Пилоту Кукушкину недавно исполнилось 30. Он был среднего росточка, щуплый, с бледной кожей и простоватым лицом. В кабине вертолета Михаил вел себя сдержанно и вдумчиво — словно боялся упустить что-то важное или позабыть включить какой-то жизненно необходимый для полета агрегат. Зато на земле преображался: становился веселым, энергичным, общительным и подвижным.
В ДОСААФ он выучился летать на Ми-1; экстерном окончил среднее летное училище. За карьеру успел поработать вторым пилотом на стареньких Ми-4 и на новых Ми-8. Затем состоялся знаменательный разговор с командиром летного отряда — Михаилу на тот момент шел 28-й год, а он все ходил во вторых пилотах. Непорядок. Да, звезд с неба не хватал, но опыта за плечами было в достатке.
Последним событием, переполнившим чашу его терпения, стал полет на Ми-8 над бескрайней заснеженной Сибирью. Летели со старым командиром из областного центра в районный городишко с бригадой врачей. Погода была отвратительной: низкая облачность, боковой ветерок, видимость менее пяти километров. Примерно на середине пути глазастый второй пилот заметил прямо по курсу черную точку, стремительно увеличивающуюся в размерах. Недолго думая, Кукушкин разбудил «дедушку»-командира и взволнованно ткнул вперед пальцем. Пятнышко к этому моменту увеличилось до размеров колесного трактора, и оба пилота потеряли дар речи. Да, навстречу летел трактор. Предположительно МТЗ-80 «Беларусь». Летел ровно, выдерживая курс, высоту и скорость. «Дедушка» подправил курс, чтобы разойтись с ненормальным трактором и вышел в эфир сакраментальной фразой:
— Трактор, я борт «22512». Наблюдаю вас прямо по курсу. Расходимся левыми бортами.
Через пару секунд из эфира прилетел ответ:
— Вас понял, «22512». Я борт «21877». Тип — Ми-6, транспортирую трактор на внешней подвеске из деревни такой-то в село такое-то…
Названия сибирских поселений Кукушкин уже успел позабыть. Да это и не важно. Вся чертовщина ситуации заключалась в том, что огромный Ми-6 шел в облаках, а под ними болтался на тросах только трактор. В общем, после посадки два летчика и бортовой техник дружно ушли в запой, дабы восстановить утраченную веру в реальность. Серьезно так ушли, без возврата в ближайшие пять дней.
Аккурат после этого Мишу вызвал на доверительную беседу командир летного отряда и предложил переучиться на Ми-2. На этом маленьком вертолете пилот был единственным, он же считался и командиром экипажа.
Летную работу Кукушкин любил, мечтал о ней с детства, потому и согласился. Правда, некоторые виды полетов давались ему с большим трудом. Он до сих пор с ужасом вспоминал ночные рейсы или маршруты в сложных метеоусловиях, когда трудился в экипаже Ми-8. И с тем же ужасом осознавал, что пользы от него в тех полетах не было никакой. Балласт балластом. Если бы не видавший виды «дедушка»-командир, не миновать беды. Так же непросто дались и первые полеты на Ми-2 над открытым морем, когда пилот-инструктор обучал его ведению ориентировки и посадкам на площадку судна. Пока «вертушка» парила над привычной твердой поверхностью, Михаил чувствовал себя нормально и уверенно пилотировал машину. Стоило пересечь береговую черту — в голове щелкал какой-то тумблер, и тело сковывал страх.
— Да не бойся ты! — наставлял инструктор. — Полеты над морем имеют только одну особенность — отсутствие ориентиров. В остальном все так же, как и над землей-матушкой.
— А если аварийная посадка? — жалобно возражал молодой пилот.
— Тоже ничего страшного. Главное — успеть передать координаты, куда плюхнешься. А после приводнения нужно быстро покинуть тонущий борт и грамотно воспользоваться спасательными средствами. На тебе пробковый жилет; в грузовой кабине резиновая лодка, автоматически надуваемая смесью из баллона; НАЗ — носимый авиационный запас с продуктами, сигнальными ракетами и кучей других премудростей, необходимых для выживания. Так что, если не дурак — не утонешь…
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
