– Жди тут, Макс, – сказал я. – За пару часиков обернусь. – Такса одарила меня недоверчивым взглядом карих глаз в черной обводке. Вчера я обещал ей то же самое, а в итоге она чуть не заработала почечную инфекцию. – Ну ладно, едешь со мной, расспросим мистера Билли. Будешь меня прикрывать – больше-то некому.
Белая надпись на кипарисовой вывеске почти полностью выцвела, но я все же разобрал: «Снасти, пиво, лодки». Под дубами и капустными пальмами стояли дома на колесах, деревенские хижины, а ближе к реке – чуть ли не антикварный трейлер «Эйрстрим» серебристого цвета. Я припарковался у магазина рыболовных принадлежностей.
Грянул выстрел.
Макс принялась лаять.
– Тише, тише! – Я слегка – чтобы Макс ненароком не выпрыгнула наружу – приоткрыл окно. Потом сунул за пояс пистолет и огляделся. Никого не видно. Тогда я вылез из джипа. – Сидеть, Макс! Не высовывайся!
Прогремел второй выстрел – со стороны реки. Я метнулся к бочке для мусора у насыпи, откуда хорошо просматривался берег футах в пятидесяти внизу. Спустился к причалу по ветхим деревянным ступеням.
Там я застал босоногого, голого по пояс неопрятного типа с дробовиком двенадцатого калибра. На обеих руках у него виднелись старые поблекшие татуировки. Рядом терлись двое подростков.
– Пап, я его веслом достану, – сказал один, указывая на заросли травы. Прихватив весло в одной из плоскодонок, он подцепил в зарослях здоровенного щитомордника. Половина головы у змеи отсутствовала.
– Еще живой! – воскликнул второй мальчишка, тот, что помоложе.
– Да сдох он, – ответил отец. – Посмертный рефлекс, вот он и дергается. Клади его на землю, парень. Енот придет и схавает. – Заметив меня, он сказал: – Я тут чистил рыбу на берегу, а эта гадина подползла и как схватит целого краппи[3]. Чуть не сожрала, прямо у меня под носом. Ну ничего, я эту сволочь проучил хорошенько.
– Вряд ли она вернется за добавкой, – заметил я.
Отложив дробовик в сторону, мужчина достал пачку «Кэмела» и, вытряхнув из нее сигарету, прикурил от зажигалки «Зиппо». Глубоко затянулся. Глядя на реку, выдохнул две струи дыма через нос.
– Река кишит ими. Щитомордники – самые сволочные из змеюк.
– Хорошо клюет? – спросил я, оглядывая улов.
– Не жалуюсь, – ответил он, затянувшись второй раз. – Каждый год сюда с пацанами приезжаю. Нормально так ловится, разве что три года назад река высоко стояла – не порыбачили.
– Джо Билли знаете? Он живет здесь, в лагере.
– Не, не знаю такого. Спросите в магазине у Дорис.
– Спасибо.
Тип кивнул и бросил окурок в сторону дохлой змеи.
Макс, высунув нос в окно, следила, как я вхожу в магазин. Мне сразу же вспомнился образ старого флоридского магазина рыболовных снастей с выцветшей почтовой открытки без обратного адреса. За стойкой, прибитая к кипарисовой доске, висела покрытая лаком шкура шестифутовой гремучей змеи. Рядом с сыром и чесалками для спины из когтей аллигатора на полках стояли банки с маринованными яйцами и лотки с творогом.
В магазине никого не было, только висели, приколотые к стене, образы призраков: отец помогал дочери тянуть из реки сома; босоногий мужчина в полукомбинезоне держал в руках окуня размером с жареную индейку.
– Помочь чем? – Хозяин стоял на пороге боковой двери и вытирал руки о полотенце. Лицо дружелюбное, румяное, потное.
– Дорис тут? – спросил я.
– Нет. Я, кстати, Карл. Дохлых синцов из бака вылавливал, вот и не слышал, как вы вошли.
– Знаете Джо Билли?
– Что-то не припомню такого. Он тут жилье снимает?
– Говорят, что да.
– Дружок ваш?
– Он мне ремонтные услуги предлагал – вот, решил воспользоваться ими.
– Не знаю никого по имени Джо Билли. В сине-белом трейлере в двух сотнях футов налево отсюда живет одна ведьма, у нее спросите.
– Ведьма?
– Я бы к ней не ходил, разве что этот тип и правда вам нужен.
– Что так?
– Сами узнаете, если задержитесь.
Глава 11
Я медленно ехал по лагерю, оглядывая трейлеры и хижины, пытаясь на глаз определить, в котором или в которой мог бы жить Джо Билли. Все они, впрочем, выглядели почти одинаково. Я словно угодил в эпоху 1950-х: трейлеры цвета картофельных очистков чуть не разваливались; деревянные домишки были окрашены во все возможные оттенки болотно-зеленого, у многих имелись передние двери-ширмы, и у всех – жестяные крыши.
У старинного трейлера женщина средних лет поливала пластиковые с виду цветы. Надпись на табличке у газона гласила: «Парапсихологические услуги. Преподобная Джейн».
Я остановился и вышел из машины. Женщина даже не обернулась, однако я знал: она следит за мной. Убранные назад волосы покрывал ярко-розовый платок; еще на ней был просторный темно-синий сарафан с желтыми совами. Я подошел ближе и заметил, что под алебастровой кожей у нее на лбу проглядывает тонкая сеточка синих вен. В изумрудных глазах читалась отстраненность.
С реки задул легкий ветерок, и зазвенели китайские колокольчики, висевшие, точно праздничные гирлянды, на нижних ветках дуба.
Женщина ждала, что я заговорю первым.
– Вы здесь живете?
– Два года как, – ответила она. – Перебралась сюда из Кассадаги, там много медиумов.
Голос ее звучал не просто сухо. Он был невероятно далек и холоден.
– Я вашу вывеску увидел, вот и решил, что вы сможете помочь, рассказать о…
– Я знаю, зачем вы приехали, – перебила она меня, воздев руку. – Вам что-то нужно.
– В общем-то, правильно. Теперь моя очередь: вы преподобная Джейн, угадал?
Она кивнула, плеснув воды под подсолнух размером с круглый противень.
– Я не гадала, кстати, просто знаю: вам что-то нужно. Как и любому, кто приходит сюда.
– А чего хотите вы, преподобная Джейн? – Она невозмутимо продолжала поливать цветы. – Ну да, да, мне нужна кое-какая информация.
Она поджала бесцветные губы.
– Пройдемте в дом.
Я обернулся: Макс наблюдала за мной очень тихо, даже не тявкнула ни разу. Дурной знак.
– Может, я прямо тут задам пару вопросов?
Перекрыв воду, Джейн бросила шланг на землю.
– Я на улице не гадаю.
– Я и не за гаданием приехал.
– Мне известно, что вы ищете.
– Все чего-то да ищут.
– Не все охотятся за тем, кто нужен вам.
– И кто же это?
