– Ну, я не знаю, – нахмурился он. – Наверное, тебе не стоит ездить к ним.
– Почему?
– Почему… Видишь ли, какое дело… Возможно, они не были застрахованы, так что…
Фраза так и повисла в воздухе неоконченной. Вирджиния окинула мужа непонимающим взглядом.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Что я хочу сказать? А вот что. Обычно люди стремятся сэкономить на страховке. Так было всегда и везде. Полис обязательного страхования человек обычно приобретает, куда же деваться. Но при этом он надеется, что именно с ним ничего плохого не случится, и раскошеливаться на остальные риски не торопится. Возможно, у этого семейства не осталось за душой ни гроша. У них больше нет ни яхты, ни дома – ни-че-го. Они, конечно, подадут судебный иск о возмещении убытков, но…
– Но ни название грузового корабля, ни государство, которому он принадлежит, им не известны.
– Вот видишь, – вздохнул Фредерик. – Тем более. И непонятно, на кого подавать жалобу. Нет, даже если им и удастся когда-нибудь получить компенсацию, в любом случае тяжба будет тянуться годами.
Вирджиния все еще недопонимала, к чему клонит муж.
– С этим все ясно, но почему мне не следует к ним ездить?
– Потому что тогда ты станешь – или, вернее, мы станем – как раз той соломинкой, за которую ухватятся твои утопающие. Ты не успеешь оглянуться, как они сядут нам на шею. Пойми, ты протянешь палец, а отхватят всю руку…
– Послушай, у них наверняка есть родственники, которые им помогут. Там, в Германии. Я хочу лишь немного поддержать Ливию. Она славная. И у меня было такое ощущение, что она и без того не совсем счастлива. А теперь еще такая история…
– Будь осторожна, – предупредил Фредерик.
– В любом случае утром мы уезжаем отсюда.
– Да, но ведь и твои мореплаватели тоже не останутся здесь.
– Вот именно. Они поедут к себе в Германию.
– Если, конечно, у них там есть крыша над головой. Или если они сумеют ее найти.
Вирджиния рассмеялась.
– Нет, ты неисправимый пессимист! Я считаю, что не навестить Ливию было бы просто неприлично. Я отвезу ей что-нибудь из одежды. Размеры у нас примерно одинаковые.
Фредерику стало ясно, что остановить жену ему не удастся. Возможно, он действительно сгущает краски. Окружающий мир обычно казался ему злым и враждебным. Но в то же самое время страха перед ним Фредерик не испытывал. Он спокойно брал быка за рога, и для этого ему требовалось только одно – знать, с какой стороны ухватиться. А вот Вирджиния была скорее идеалисткой.
Ладно, все равно. В конце концов, хотя бы в одном она права: завтра им всем вместе возвращаться домой.
2
Гостиницу, в которой поселились горемычные немцы, отыскать было совсем не трудно: история с крушением яхты была у всех на устах, и каждый встречный знал все мельчайшие подробности этого происшествия.
Стоило Вирджинии обратиться к торговцу в мелочной лавочке у причала в Портри, как она в один момент узнала всю необходимую ей информацию.
– Где живут? Да у О'Брайанов же! Господи ты боже мой! Вот это не повезло так не повезло, правда? Нет, я считаю, что это не так-то просто, взять и столкнуться в море с другим кораблем. Что-то здесь нечисто. Наверняка у них были проблемы и до того. Слушайте, миссис О'Брайан недавно приходила за покупками и говорила, что женщина с яхты находится в полнейшем шоке. Вы только вообразите себе: единственное, что у нее осталось, так это пижама! Ночная пижама! Черт побери, вот это настоящий удар!
Вирджиния прекрасно понимала, что этот торговец не отпускает сегодня ни одного посетителя без того, чтобы не обсудить с ним плачевное положение молодых немцев, попавших в такой переплет, и что миссис О'Брайан с огромным удовольствием разносит по острову сплетни о своих вынужденных постояльцах. Внезапно ситуация, в которую попали эти люди, предстала перед Вирджинией в несколько ином ракурсе. Ей стало жаль их не только потому, что те пережили ужас, который до конца жизни будет преследовать их в кошмарных снах. В своей беде, выставленной на всеобщее обозрение, они были полностью беззащитными, и их окружали сотни не столько сострадательных, сколько жадных до сенсаций взглядов.
О'Брайаны жили на окраине Портри, и Вирджиния без труда смогла бы добраться до них пешком. Но у нее внезапно пропало желание разговаривать о горе-путешественниках со случайными прохожими, поэтому она поехала на машине.
Несколько минут спустя она притормозила у живописного домика из красного кирпича, с лакированной дверью и белыми оконными рамами. Миссис О'Брайан была страстной садовницей. Даже в суровых условиях местного климата она сумела вырастить восхитительный цветник, вызывавший зависть всех соседей. Вирджиния прошла по тропинке между рядами красновато-коричневых астр и ярких разноцветных гладиолусов.
Осень известила о своем приходе тихо, но отчетливо. Здесь, на возвышенности, она наступала очень рано. В конце сентября можно было ожидать первых серьезных штормов, а затем на острова опускались туманы, и долгие месяцы местность оказывалась окутанной белой пеленой. Такая погода представлялась Вирджинии весьма романтичной, хотя, наверное, поживи она тут круглый год да окунись в омут серой промозглой зимы, царящей с октября по апрель, тогда, быть может, она уже не заикалась бы о романтике.
Один-единственный раз ей удалось уговорить мужа провести здесь, в их домике, Рождество и Новый год. Но Фредерик нашел такое времяпровождение просто отвратным и взял с жены слово, что она никогда больше не будет ставить над ним такие эксперименты.
– Мало что в этом мире способно загнать меня в уныние, – высказался тогда Фредерик, – но зима на Скае стоит на первом месте в списке моих «депрессантов».
«Очень жаль, – думала женщина. – А уж я-то с удовольствием провела бы здесь несколько дней в ноябре или декабре».
Вирджиния долго стучала в дверь, но на ее стук никто не ответил, поэтому в конце концов она вошла в дом сама и оказалась в тесноватой прихожей. Не запирать двери на замок было обычным делом на острове, и если хозяева не слышали, как стучит гость, то он спокойно мог заходить внутрь. Жители острова знали друг друга в лицо, и поскольку еще дед и отец Фредерика приезжали сюда на отдых со своими семьями, то Квентины считались здесь едва ли не аборигенами.
– Миссис О'Бра-ай-ан! – вполголоса позвала Вирджиния, но ответом ей было глухое молчание.
В конце коридора виднелась кухонная дверь. Когда Вирджиния нерешительно приотворила ее и переступила порог просторного помещения с каменным полом и множеством начищенных медных горшков, расставленных по настенным полкам, она увидела вовсе не миссис О'Брайан.
За столом сидела Ливия. Перед ней стояла большая чашка, а на подставке со свечой грелся заварочный чайник. Чашка молодой женщины была давно пуста, но та и не думала наполнять ее снова. Безучастным взглядом Ливия глядела на столешницу. И, хотя она подняла голову в тот момент, когда вошла Вирджиния, в ее глазах не промелькнуло и тени понимания, что кто-то вошел в помещение.
