Книга Anthropos phago - Олег Ёлшин

Выйдя из парка, старик поймал такси, и они долго ехали по городу. Наконец машина остановилась и они вышли наружу. Это были самые окраины Парижа. Раньше Франк никогда на этой улице не был и теперь с удивлением озирался по сторонам. Вокруг находились старинные дома, на дороге почти не было видно машин, редкие прохожие неторопливо проходили мимо и исчезали. Здесь не было привычной толчеи и пробок, обочины не были заставлены автомобилями, а в воздухе замерло умиротворение и покой, словно они оказались в глухой провинции, а не в столице большого государства в самом центре Европы. Дойл подошел к двери ветхого одноэтажного дома и открыл дверь. Франк молча плелся за ним. Они проследовали по пустынному коридору, прошли пару комнат, где находилась нехитрая обстановка и оказались в просторной зале. Дойл медленно сел за огромный стол и кивнул Франку, приглашая его занять место на диване напротив. Здесь был затхлый воздух, словно это было не жилье, а склеп, почти не было мебели, а вся стена за спиной писателя была увешена книжными полками. Эта комната напоминала бы старинную библиотеку, если бы не одно обстоятельство. Франк с удивлением заметил, что ни одной книги не было. Посередине занимал место стол, за которым сидел Дойл, были еще пару стульев и все. Комната была огромных размеров, и казалась совершенно пустой.

Наверно старик недавно сюда переехал, - подумал Франк, оглядываясь. И еще заметил, что на одной из стен висело множество фотографий, где была изображена какая-то девочка. Нет - вон уже взрослая девушка, а на некоторых снимках - пожилая дама. По-видимому, это был один и тот же человек, а кто-то скрупулезно собрал фотографии разных времен, поместив их в рамки и развесив на этой стене. Их было много. Очень много. Целый коллаж из черно-белых и цветных фотографий в старинных рамках, который напоминал иконостас.

Дойл некоторое время молчал, глядя прямо перед собой, уткнувшись в стол, потом поднял голову и вдруг спросил:

- Как вас зовут?

- Франк, - ответил тот.

- Не годится! – воскликнул старик.

- Почему? – удивился Франк.

- Так называют каждого второго в вашей замечательной стране. Теперь вы будете Луи. Благородно, красиво, лаконично. Старинное имя, почти забытое.

- Я не понимаю… Впрочем, это не важно. Вы должны мне кое-что объяснить! Что все это значит? Что со мной происходит? Зачем вам это и чего вы от меня хотите, черт возьми?

Лицо Дойла передернуло, было видно, что Франк его раздражал.

- Я думаю, вы уже поняли, что попали в историю.

- В какую?

- В нехорошую. И никто вас сюда не тянул. Бывают вещи, юноша, за которые приходится платить.

- Но, что я вам сделал?

- Ничего! Иногда не нужно что-либо делать, чтобы оказаться в дурацком положении. Просто вы оказались не в том месте, вот и все.

- Так, давайте подробнее, Давайте-ка по существу.

- А по существу, вы все поймете через некоторое время. Есть вещи, которые не так просто и скоро можно объяснить. Итак…

Он встал и прошелся по комнате, его шаги гулко отдавались от стен пустого помещения.

- Жить вы будете у меня. Там есть комната для прислуги, - и он небрежно махнул рукой в сторону выхода.

- Но…

- Работать будете здесь, за этим столом.

- Работать? Что я буду делать?

- Писать. Вы будете писать свое дурацкое интервью.

- Зачем вам это? Вы знаете, что меня уволили и теперь вам не заплатит никто!

- Заплатит? К черту, Луи, ваше - заплатит! Не в этом дело. Платить вам буду я… небольшую стипендию.

Дойл, выдвинув ящик стола, достал оттуда пачку купюр и бросил на стол.

- Заберите это, - воскликнул он, брезгливо глядя на деньги.

- Вы издеваетесь? – воскликнул Франк, - вы немного отстали, эти деньги не ходят во Франции уже более десяти лет.

- Уже ходят.

- А стеклянную пирамиду у входа в Лувр кто снес? Вы?

- Пирамиду? – удивился Дойл, - ах, пирамиду. Да и зачем она нужна? Снесли. Ко всем чертям!

- Я за эти несколько дней что-то пропустил?

- Можно сказать и так. Уберите это, - повторил он.

Франк, ничего не понимая, сунул деньги в карман.

- А где будет напечатано это интервью?

- Теперь это ваши проблемы… Не знаю… Об этом позже. Намного позже.

- Но я не могу оставаться у вас. У меня жена, дети! Мне нужно искать работу, забирать из ремонта машину…

- Можете. Считайте это командировкой… на тот свет, - и он дико захохотал, потом замер и зло уставился на Франка.

- И последнее, малыш Луи! Запомни, у тебя больше нет машины, нет жены и детей, дома нет, ничего! Ты никто и ничто! И только от тебя будет зависеть, вернешься ты в свою жизнь или нет, сможешь ли ты это сделать, бездарность ты и тряпка или заслуживаешь чего-то в этой жизни… Все!

Долгая пауза зависла в спертом воздухе просторного помещения.

- Но…

- А если нет – закончим все прямо сейчас, проваливай и чтобы я тебя больше не видел. Теперь все!

Он сел за стол и вновь уставился прямо перед собой, глядя на руки. Было видно, как он устал. Франк молчал, не зная, что ему делать. Он сходил с ума. Он не получил никаких объяснений, наоборот, все еще больше запутывалось…А эти жуткие слова о его семье! О Жоан! О детях!... Вдруг ему стало страшно, мурашки побежали по спине, холодный пот выступил на лбу. Он сорвался с места и кинулся к выходу, но остановился…

- Я… Мне… Я должен подумать… Я вернусь, но не сейчас… Я скоро…

Он пробежал через все комнаты, выскочил на улицу, жадно глотнув свежий воздух, словно выбрался из преисподней, а перед глазами все стоял образ старика, который устало сидел за столом, за его спиной висели пустые полки, а на стене огромный коллаж отсвечивал фотографиями незнакомой женщины…