Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
Однако я могу понять, почему эту вполне очевидную перспективу всё-таки бывает так трудно принять. «Страдание», слово, которое часто используется при переводе Первой благородной истины, обременено определённым смысловым подтекстом. Услышав или прочитав его, люди склонны считать, что оно подразумевает только лишь интенсивную боль или тотальное несчастье.
На самом же деле в сутрах употребляется слово дуккха, которое по смыслу более близко к таким часто употребляемым в современном мире словам, как «неудобство», «недомогание», «дискомфорт» и «неудовлетворённость». В некоторых буддийских текстах его смысл подробно разъясняют, приводя наглядный пример гончарного колеса, которое при вращении трётся и издаёт скрип. В других комментариях используется образ человека, едущего в повозке с немного разбитым колесом: каждый раз, когда колесо попадает на трещину, седока подбрасывает.
Итак, поскольку страдание, или дуккха, подразумевает не только крайние обстоятельства, этот термин, как его употребляли Будда и более поздние учителя буддийской философии, лучше всего понимать как вечное и всем знакомое чувство неудовлетворённости: жизнь могла бы быть лучше при иных обстоятельствах, я был бы счастливее, будь я моложе, стройнее, богаче, будь я с кем-то вместе или, наоборот, не свяжись я с ним/ней. Перечень неприятностей бесконечен. Таким образом, дуккха объемлет весь спектр состояний, от самого простого, такого как зуд, и до мучительных переживаний хронической боли или смертельного недуга. Возможно, когда-нибудь в будущем слово дуккха войдёт во многие языки и культуры, как это произошло с санскритским термином карма, тем самым предоставляя нам более широкое понимание слова, которое часто переводят как «страдание».
Точно так же, как для лечения болезни необходимо в первую очередь присутствие врача, определяющего её симптомы, так и освобождение от дискомфорта и напряжённости требует в первую очередь понимания дуккхи как состояния, лежащего в основе жизни. На самом деле для некоторых людей просто услышать Четыре благородные истины само по себе может быть освобождающим переживанием. Недавно один мой старый ученик признался, что всё свое детство и юность он всегда чувствовал некоторую отчуждённость от окружающих. Казалось, будто другие точно знали, что нужно говорить и делать. Они были умнее, лучше одеты и без труда сходились с людьми. Ему казалось, что всем остальным в этом мире при рождении вручили «Учебник счастья», а его почему-то пропустили.
Позднее, изучая в колледже восточную философию, он натолкнулся на Четыре благородные истины и всё его мировоззрение стало меняться. Он понял, что не был одинок в своём несчастье. Действительно, чувства неловкости и отчуждённости были свойственны и другим людям на протяжении столетий. Он смог расстаться со всей этой печальной историей о том, как его обделили «Учебником счастья», и просто быть таким, каков он есть. Это не значит, что для этого ничего не надо было делать, но по крайней мере он мог прекратить притворяться перед внешним миром, что он более общителен, чем на самом деле. Он мог начать работать над своим главным ощущением неадекватности не как одинокий аутсайдер, но как тот, кто разделяет общую связь с остальным человечеством. Кроме того, теперь он меньше рисковал быть застигнутым врасплох, когда чувствовал приближение какого-то проявления страдания, — как и в моём случае, само осознание того факта, что паника затаилась невдалеке, лишало ее части силы.
Удивление
Вы идёте по улице, собираясь встретиться с другом, чтобы вместе пообедать. Вы уже поглощены мыслями о том, чего бы вам хотелось поесть, утоляя голод. Заворачиваете за угол и — о ужас! лев!
— Роберт Сапольский, «Почему у зебры не бывает язвы»
Простое признание того факта, что в любой момент мы можем столкнуться с чем-то неприятным или неудобным, представляет собой важный урок Первой благородной истины. Но, поскольку это коренное состояние очень часто объясняют сухими словами, я хотел найти способ растолковать его на языке, который был бы понятен людям, живущим в современном мире.
Во время недавней поездки по Северной Америке, когда я в вечерней прохладе прогуливался по парку близ того места, где я давал учение, мне на ум пришла одна аналогия. Идя по парку, я обнаружил, что занимаюсь чем-то вроде «мысленного эксперимента» — разновидностью упражнения в развитии воображения, которое применяли, чтобы приблизиться к пониманию природы реальности, философы древности, а также применяют и современные учёные.
Вполне возможно, кое-кто из вас уже знаком с некоторыми общеизвестными мысленными экспериментами, например, теми, что проводил Альберт Эйнштейн. Его мысленные эксперименты привели к созданию специальной теории относительности: предположению, что время и пространство не являются неизменными аспектами реальности, но, напротив, представляют собой впечатления, различающиеся в зависимости от направления и скорости движения наблюдателя. Хотя во времена Эйнштейна не было необходимого технического оборудования для наглядного подтверждения его теории, более недавние исследования подтвердили правильность его теории.
Мой собственный мысленный эксперимент был обращён не на физические законы движения, а на психологические аспекты эмоции. Я представил, каково было бы идти через поросшую деревьями местность, вроде парка или леса, погрузившись в свои мысли или, скажем, слушая с помощью аудио-плеера музыку и напевая про себя. Что бы я испытал, если бы кто-то, желая подшутить, надел очень правдоподобный костюм медведя и внезапно выскочил из-за дерева или здания? У меня бы усилилось сердцебиение, мурашки побежали по всему телу, и волосы встали дыбом. Вероятно, я даже закричал бы от испуга.
Однако, если бы меня предупредили об этой шутке, я бы так не испугался. Я бы даже мог в отместку тоже хорошенько напугать этого шутника — выскочить с криком, пока он еще не успел броситься в мою сторону!
Точно так же, если мы понимаем дуккху, или страдание, как коренное состояние жизни, мы лучше готовы к различным неприятностям, которые, вероятнее всего, встретятся нам на пути. Развитие в себе такого понимания несколько напоминает отслеживание на карте маршрута путешествия. Если у нас есть карта, мы лучше представляем, где находимся. Если же у нас нет карты, то мы можем заблудиться.
Два взгляда на страдание
Когда рождается одно, появляется другое.
— Шалистубха-сутра
Как уже упоминалось, страдание включает в себя множество разных уровней. Меня очень рано научили, что для работы над различными видами страдания очень важно уметь проводить между ними некоторые различия.
Одно из первых, и самых решающих, — это различие между тем, что часто называют «естественным» страданием, и тем, что предлагают рассматривать как «самостоятельно созданное».
Естественное страдание включает в себя всё то, чего мы не можем избежать в жизни. В классических буддийских текстах эти неизбежные переживания часто называют «четыре великих потока страдания». К ним относятся рождение, старение, болезнь и смерть — всё это переживания, определяющие наиболее общие переходные периоды в жизни людей.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
