– Тот ужасный секретный агент?
– Майк больше не секретный агент. Он исчез после того, как Абигейл Смит арестовала его приятеля-директора.
– И ты считаешь, что он хочет тебе отомстить?
– В последнюю нашу встречу он сказал: «Когда-нибудь я убью тебя, Богом клянусь». Ну, или что-то в этом духе.
– Я поговорил с детективом, с мисс Блэк. Она пообещала поставить у твоей палаты своего человека, – сообщил Нидлмайер.
– Потому что, кто бы это ни сделал, он попытается повторить, – закончил за него я.
Нидлмайер промолчал.
– И вы пришли об этом доложить?
– Нет, Альфред. – Нидлмайер, тяжело вздохнув, открыл портфель и достал какую-то фотографию с неровными обгоревшими краями. – Я нашел это после… В общем, сегодня утром.
Он протянул фотографию мне.
– Мистер Нидлмайер, я не могу пошевелить руками, – напомнил ему я.
– О! Конечно. Извини.
Нидлмайер встал и поднес ее ближе. Картинка была искаженной и приобрела противный горчичный оттенок, но я все-таки различил лицо мамы. На фото она была молодой и улыбалась. Именно благодаря улыбке я ее и узнал. По зубам. А ниже подбородка у мамы зависло какое-то бурое пятно.
– Что это у нее в руках? – спросил я.
– По-моему, ребенок.
– То есть я. Очевидно, она послала эту фотографию мистеру Сэмсону.
Нидлмайер и не подумал убирать фотографию, он стоял и держал ее у меня перед носом, пока я не сказал, что уже насмотрелся. Только тогда он положил снимок на край кровати.
– А почему она обгоревшая?
Нидлмайер часто-часто заморгал и чуть приоткрыл рот.
– Прости, Альфред. Я полагал, что тебе уже рассказали.
– Что рассказали?
– Альфред, сегодня ночью дом Бернарда сгорел дотла. Говоря языком страховщиков – полная гибель имущества.[5]– Нидлмайер извлек носовой платок с монограммой и высморкался. – Определение еще не вынесли, но предполагают, что это поджог. И это еще не все. Могила твоего отца… Ее осквернили.
– Что значит – осквернили?
– Труп расчленили… Тело оставили в могиле… А голову забрали. Альфред, они унесли голову!
И тут он расплакался. Наблюдать, как плачет взрослый мужчина, всегда нелегко, но на детском личике мистера Нидлмайера слезы смотрелись более или менее естественно.
– Знаете, – сказал я, – конечно, это только догадка, но, похоже, кто-то передает мне сообщение.
11:05:29:08
Мередит Блэк вошла в палату, закрыла за собой дверь и, не сказав ни слова, расстегнула ремни на моих руках и ногах. Она села, я тоже сел и сразу предупредил:
– Мне нечего вам сказать.
– Вот и славно, – ответила она, – зато мне есть что сообщить тебе. Итак, прошлой осенью двое моих коллег из отдела убийств выехали по вызову в район Холлс, неподалеку от Бродвея. Мужчина, охранник, был заколот в собственном доме в гостиной. Был и свидетель убийства – пятнадцатилетний племянник жертвы. Он рассказал офицерам очень странную историю о некоем человеке по имени Артур Майерс, о компании «Тинтагель интернэшнл» и о весьма ценном мече, который, как оказалось, и был орудием убийства. Жертву звали Фаррел Кропп, и работал он на «Сэмсон индастриз». То есть на Бернарда Сэмсона.
Детектив Блэк умолкла, чтобы перевести дыхание, а я потирал запястья и старался не встречаться с ней взглядом.
– Это было довольно странное дело. Например, способ, каким была убита жертва. Не так уж много людей в Ноксвилле – да, собственно говоря, и в любом другом городе – отправляется на небеса от удара антикварным мечом. История, рассказанная свидетелем, не менее удивительна. Там и тайник в столе, и монахи-фехтовальщики, и меч, который вроде как наделен разумом. Детективы, которые в тот вечер выехали по вызову, отлично помнят обстоятельства дела. Они точно знают, что составили рапорт, только теперь его нет. Как нет и никаких записей о самом факте убийства. На место преступления приехал Бернард Сэмсон, и сразу после этого рапорт исчез. И знаешь, что за этим последовало? Оба детектива вдруг уволились и переехали на Карибы. Причем одному из них оставалось полгода до пенсии. И переехали они на остров, который принадлежит… угадай кому? «Сэмсон индастриз».
– Я ничего об этом не знаю, – сказал я.
Детектив Блэк притворилась, будто не слышит.
– Спустя четыре месяца после того убийства свидетель, то есть ты, словно сквозь землю провалился. Как и бывший глава отдела безопасности «Сэмсон индастриз» некий Бенджамин Бедивер…
– Знаете, я правда устал, – вмешался я. – Не очень-то поспишь в привязанном состоянии. Можно, я немного вздремну, а потом мы обо всем поговорим?
– А еще через несколько дней инспектор пограничной службы отразил в своем рапорте тот факт, что два человека на угнанном «ягуаре» пытались пересечь канадскую границу.
– «Ягуар» никто не угонял, – возмутился я. – Беннасио дал за него чек.
– Рапорт инспектора, как и рапорт детективов из отдела убийств, бесследно исчез. Прошло еще три недели, и ФБР внесло того самого свидетеля в список десяти самых разыскиваемых преступников за участие в заговоре по подрыву Стоунхенджа. А уже в следующем месяце его имя оттуда исчезло, и в ФБР не дали никаких объяснений по этому поводу.
– Потому что я ничего не собирался взрывать.
– Далее: компания «Тинтагель интернэшнл» продолжает существовать, но в ее штате нет, и никогда не было, никого по имени Артур Майерс. В настоящий момент исполнительным директором компании является Журден Гармо. Он жив и здоров. Вот только название самой компании показалось мне несколько странным. Я навела справки. Тинтагель – это местность, где, как предполагается, стоял Камелот, замок короля Артура.
– Ладно, – сказал я. – Дальше-то что? Чего вы от меня хотите?
Детектив Блэк подалась вперед:
– Помнишь внедорожник, который стоял сегодня утром напротив «Тауэрс»? Водитель сразу скрылся, но один из охранников запомнил номер. Машину взяли напрокат. Оплачена с корпоративного счета.
– Дайте-ка угадаю. «Тинтагель интернэшнл».
– Ну, если точнее, то оплатила счет фирма, чьим основным акционером является дочерняя компания «Тинтагель интернэшнл».
– И что, по-вашему, из этого следует?
– А следует, Альфред, то, что кто-то очень тщательно заметает следы.
– Означает ли это, что теперь вы мне верите и я могу отсюда уйти?
– Это означает, что детектив из отдела убийств пытается разобраться в происходящем, но чем глубже она копает, тем запутаннее становится дело. Могар, о котором ты мне говорил, это Артур Майерс? Я права?
