Глэкен вздохнул:
– Конечно, вы правы. Я и не собирался держать вас в неведении. Просто привык хранить тайны. – Глэкен осекся.
– Так что же?
– Мы приехали в Монро в поисках Дат-тай-вао.
Билл хмыкнул:
– Ну, спасибо за разъяснение. Теперь мне все понятно.
– Это вьетнамское слово. На самом деле Дат-тай-вао -лишь условное название. Речь идет о силовом поле, которое так долго обитало в Юго-Восточной Азии, что вполне естественно называть теперь его тем именем, которым аборигены нарекли его столетия назад.
– Дат-тай-вао.– Билл с трудом выговорил незнакомые чужие слова. – А что это означает?
– В простейшем переводе это означает что-то вроде «дотронуться рукой». До наших дней дошла старая вьетнамская песенка, в которой говорится об этом:
Оно ищет, но его искать бесполезно.
Оно находит, но его никто не сможет найти.
Оно вселяется в кого-то, кто потом одним
прикосновением
снимает боль и изгоняет болезни.
Но это обоюдоострое лезвие,
никогда не меняющее своей сути.
Если ты дорожишь своей жизнью,
не вставай у него на пути.
Обращайся с ним с удвоенной осторожностью -
оно поддерживает равновесие,
которое может быть нарушено.
– Это одновременно восхваление и предупреждение. Дважды в день тот, кто подчинил себе Дат-тай-ваоили сам подчинился ему – как вам будет угодно, – может в течение часа врачевать раны, снимать раковую опухоль, в общем, лечить прикосновением руки.
Еще недавно Билл посмеялся бы, услышав такое, но сейчас он молча слушал. Он вообще теперь ни над чем не смеялся.
– Дат-тай-ваопоявилось в Монро в прошлом году и материализовалось в местном враче Алане Балмере.
– Припоминаю такое имя. Он, кажется, работал одно время с доктором Альбертсом?
– Возможно. Но сейчас он сам по себе. И не занимается обычной практикой с тех пор, как Дат-тай-ваонаделило его способностью излечивать прикосновением руки.
– Да, это он. Прошлым летом только и было разговоров, что о нем. Намекали, что он шарлатан.
– Он не шарлатан и никогда им не был. Он лечит просто отлично. А сейчас живет с Сильвией Нэш и ее приемным сыном.
– Вы, кажется, говорили, на Прибрежном шоссе?
– Да. Прибрежное шоссе, дом 297, – кивнул Глэкен.
– Район не из дешевых.
Особняк Хенли тоже находился на Прибрежном шоссе, и Билл на миг содрогнулся, вспомнив, какие ужасы пришлось ему пережить здесь в 1968 году.
– Эти владения называются Тоад-Холл, – сказал Глэкен.
– Никогда не слышал такого названия. Наверное, недавно придумали.
Но стоило ему приблизиться к Тоад-Холлу, как он сразу его узнал. Только медная табличка на кирпичных воротах была новой. Это место на Северном побережье считалось одним из самых роскошных и принадлежало старому Боргу. Три акра земли, окруженные каменной стеной и густо растущими соснами. Сам особняк стоял в глубине, ближе к воде, сооружение со множеством шпилей, обрамленное плакучими ивами. Мысль о том, что владения старого Борга кто-то переименовал, претила ему, но, прислушиваясь к легкому шуму бриза, похожему на шепот, и глядя на раскачивающиеся на ветру плакучие ивы, он подумал, что, пожалуй, новое название подобрано удачно.
Они с Глэкеном подошли к входной двери.
– Сейчас в доме живут четверо, – сказал ему старик на ходу. – Миссис Нэш, доктор Балмер, дворецкий-вьетнамец по имени Ба и Джеффи – приемный сын миссис Нэш.
– Вы вчера говорили, что мы ищем мальчика. Вы его имели в виду?
Глэкен кивнул:
– Да. Его маме наверняка не понравится то, что я ей скажу.
– Почему? Он что, обладает тем?..
Дверь открылась, как только они поднялись на крыльцо. Некто огромного роста восточной наружности загородил весь дверной проем. Видимо, это был Ба. Его скуластое лицо казалось непроницаемым, но в глазах угадывалась настороженность. Взгляд метался между Биллом и Глэкеном, останавливаясь на каждой детали, соизмеряя, оценивая, классифицируя. Билл знал только одного человека с таким взглядом – Глэкена.
– Слушаю вас, сэр. Чем могу служить?
Глэкен достал из кармана визитную карточку:
– Моя фамилия Вейер. Полагаю, миссис Нэш уже ждет меня.
Ба отступил назад и жестом указал, как пройти из отделанного мрамором коридора в комнату. Из невидимых динамиков лилась музыка. На Билла волной накатила ностальгия, когда он услышал «Нерассказанную историю» в исполнении Натмегов. Они с Кэрол танцевали под эту музыку на вечерах в гимназии, где училась дама его сердца, не далее чем в миле отсюда.
Голос Ба вернул его к действительности:
– Сейчас передам госпоже, что вы пожаловали. Кофе не желаете?
Они сказали, что желают, и Ба удалился, оставив их ждать у холодного камина.
– До чего мощный парень, – сказал Билл. – Никогда не видел таких высоченных вьетнамцев.
Глэкен кивнул:
– Он один может заменить целую службу безопасности.
Стройная женщина лет тридцати с небольшим, с короткими черными волосами, голубыми глазами и красивым, с тонкими чертами лицом вошла в комнату. На ней были просторные черные слаксы и наглухо застегнутая белая блузка. В каждом движении чувствовалась уверенность в себе.
– Я – Сильвия Нэш, – промолвила она. – А кто из вас...
– Вейер – это я, – сказал Глэкен, выходя вперед и протягивая руку, – а это преподобный отец Уильям Райан.
Билл подумал, что ее рукопожатие такое же холодное, как и она сама. Сногсшибательная женщина.
Он слышал о ней раньше и пытался сопоставить услышанное с тем, что увидел сейчас. Она была вдовой Грега Нэша. Билл учился в колледже вместе с Питом Нэшем – старшим братом Грега. Грег побывал во Вьетнаме, вернулся домой целым и невредимым, а потом погиб, пытаясь предотвратить самое заурядное ограбление магазина. Сильвия стала довольно известным скульптором. И наверняка процветающим, если могла позволить себе жить в таком месте.
– Садитесь, пожалуйста, – предложила она, указав на диван, а сама села напротив. – Вы, кажется, собирались обсудить со мной какой-то вопрос личного характера. Надеюсь, это не было предлогом, чтобы проникнуть сюда и попытаться что-нибудь продать.
Билл взглянул на Ба, который вкатил в это время массивную серебряную тележку с кофейными приборами. Вряд ли можно было позавидовать человеку, который вздумал бы неудачно пошутить в этом доме.
