Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
— Не все так просто, — опять повторил Гольцов. — Я предупредить должен тебя. По дружески. В досье на тебя крючок имеется. Ну, извини, пришлось. Для начальства. Так что…
— Какой еще крючок? — удивился Эдик.
— Ну, ты помнишь банду Лямкина. Я тебя туда наводчиком заделал. Взял показания с двух членов банды. Им все равно, кого виноватить. Объяснил, что мне для дела нужно, передачку организовал — ребята и подписали. Ну, ты и краденое покупал заодно. Я ж не знал, что так обернется. Извини, Эд.
— Не извиняйся. — Эдик махнул рукой. — Это же ерунда. Туфта обычная. Плевать. Так что плевать, полковник твой не дурак, сам сообразит.
— Он не дурак, — согласился Гольцов. — Все он сообразит. Но для тебя это реальный крючок. Будешь фордыбачить, он превратится в реальный срок, какая ни туфта.
Эдик думал недолго.
— Все равно плевать. Это не угроза, а дым. Пусть попробует применить — Пузыреву не поздоровится. За мной горшковская родня, да и сам Горшков, если припахать умеючи в скандал. Мало не покажется. Так что за меня не беспокойся.
— Что за Пузырев?
— Я его плохо знаю. Мелкий жулик. Ты лучше о нем Онищенку расспроси, он лучше знает.
Как же, расскажет он, — майор усмехнулся. — Он больше вопросы задавать приучен.
И какие вопросы он задавал? Обо мне? Чем объяснил свой интерес к моей скромной персоне?
Майор неопределенно пожал плечами, налил в стакан пива. Подумал и честно сказал:
— Не знаю. Видимо, он запросил в электронном архиве твое досье. У этого Онищенко большие полномочия. Какие — никто не знает точно. Но только при малейшем напряге раздается звонок сверху, из кабинета директора ФСБ, и проблема решается. Так что досье ему выдали, это я уверен, а на досье пометка — Д/И, то есть действующий информатор, ну и моя фамилия, само собой. Так полковник вышел на меня. Пригласил в кабинет и давай про тебя расспрашивать. Пришлось говорить, потому что перед этим вызвал меня начальник отдела и попросил оказать Онищенке всяческое содействие, вплоть до отмены режима секретности и наплевательства на все правила работы с агентурой. Вот так у нас в ФСБ ценят агентуру, Эдик. — Майор горько усмехнулся. — Бардак. Но ты не волнуйся особо. У него интерес, я бы сказал, явно не репрессивный. Его очень интересовала твоя работа по подделкам. Или копиям. Или новоделам, как вы их называете. Ты же спец.
Эдик кивнул, думая о своем. Так оно и было. Едва поняв, что новоделы ценятся чуть ниже настоящих икон, в свое время Эдик тут же переключился с простой перепродажи к реставрации — частичной, а потом и на полное изготовление иконы. Дело нехитрое, было бы желание и трудолюбие. Но зачем это полковнику? Точнее…Пузыреву? Хочет спихнуть всю ответственность за подделку горшковской коллекции на Эдика? Это невозможно.
— Короче говоря, — продолжал майор, выпив свое пиво. — Онищенко забрал тебя под свое крылышко и приказал мне забыть. Ну, и организовать вашу встречу, плюс самые лучшие для него рекомендации. Вот они — держи ухо востро, прохиндей еще тот.
Поразмыслив, Эдик понял, что смысл в интересе полковника может быть единственный — Пузырев решил-таки курочить коллекцию вместе, решил, что Эдику и впрямь можно доверять, но подделку спихнет на Эдика. Фигу ему, пусть сам работает.
— В наше время прохиндей — это и есть лучшая рекомендация, — сказал Эдик. — Я скажу тебе, отчего ты грустишь. Причем искренне. Ты чувствуешь, что у тебя из-под носа вместе со мной увели хорошие бабки, и ты не ошибаешься. Жаль, что Пузырев обратился за помощью не к уголовникам — а то мы бы с тобой вообще этого директора до нитки раздели. Я на него по делу наехал. Все в рамках закона, если реально смотреть на вещи. Он умней оказался, решил поделиться, и тебе обломилось. Ничего, Костя, не грусти, я тебе по дружбе всегда чего-нибудь отломлю, дай только срок. Где встреча?
— Деньги — это неплохо, но… — майор развел руками, — от тебя нужно другое.
— Что?
— По-прежнему. Информация. Про Онищенко. Я не от себя говорю. Это меня начальник отдела озадачил. Видишь, до чего бардак в конторе дошел? Правая рука хочет подсмотреть за левой, а спросить боится. Короче, желательно знать, чем этот Онищенко у нас занимается. В действительности.
Само собой. Я верю людям. Всегда продам все его злодейские планы. Где встреча?
— Я серьезно. Звони, не стесняйся, всегда помогу. Договорились?
— Ты что, меня плохо знаешь? — обозлился Эдик. — Плевать мне на все ваши секретности, и потому я все тебе выложу. И не только тебе, а вообще первому встречному, потому что ваша контора только ерундой занимается. Сейчас серьезное — это бабки, а вы, дураки, за какими-то…а кстати, за кем вы сейчас гоняетесь? Ах да, за террористами. Но только за нищими, потому что сейчас все через бабки делается. У кого они есть, он в столице хоть метро взорвет, хоть Кремль, а вы последними узнаете. Костя, бросал бы ты этой фигней секретной заниматься, шел бы бабки делать. Где встреча?
Значит, мы договорились. А встретиться он хочет…, если не против, он в гости к тебе зайдет. Сегодня устроит?
Жучков, поди, понатыкать хочет, — решил Эдик. — Я не возражаю. Пусть к шести подходит, поговорим.
ГЛАВА 7. Предложение полковника
Полковник Онищенко пришел ровно в шесть. Его круглое лицо лоснилось приветливостью и дружелюбием. Мощные плечи борца или штангиста, рукопожатие, похожее на захват. Против воли он вызвал у Эдика симпатию. Этот человек знает свою силу и знает, что ее необходимо обклеивать улыбками. В эту первую встречу он очень много улыбался. Как будто Эдик его родной брат, который пропадал невесть сколько лет и вот нашелся. Любопытно же брательнику, где его брательник пропадал столько лет и что делал — так можно было подумать со стороны, если б при встрече присутствовал кто посторонний, кому взбрело бы в голову присутствовать здесь, в этой пустой квартире из пяти комнат, с голыми стенами, где из мебели сиротились только стул и табуретка. Полковник удовольствовался неопределенным ответом Эдика: «Были бы кости, мясо нарастет» и сел на предложенную табуретку у подоконника, на который и пришлось выставлять принесенный коньяк, сухое вино и всякие закуски — он словно знал, что и холодильника у Эдика не было и еды, даже для тараканов. Тараканов, кстати, тоже не было. Имелся зато матрас и одеяло в самой светлой комнате, ну, и рабочий стол, заставленный кистями, красками и иконами. Эдик мог бы объяснить, что деньги есть, но он не знает, что покупать, так ему всего этого с избытком хватает, так его воспитали родители. И еще не знает, что надо покупать в первую очередь, ибо она еще не наступила. То ли жене понадобится, то ли еще кому, то ли себе самому. Эдик по опыту знал, что такие объяснения, вроде простые, бывают бесконечно долгими, и потому просто врал, что денег нет, и вообще он очень жадный, и сколько не зарабатывает, все мало. И расписку на триста тысяч Пузыреву нипочем не отдаст, просто руки не разжимаются. Удивительно, но полковнику это понравилось. И сам Эдик, и вообще его отношение к жизни, хотя многие называли Эдика наглецом. Впрочем, именно наглости, как потом понял Эд, и не хватало — ни полковнику, ни Пузыреву. По сути, сам того не понимая, полковник и пришел за ней, за этой наглостью — и он ее получил. Настолько, что через край — как потом оказалось. А пока полковник просто спрашивал, просто получал в ответ вранье, и просто размышлял. Насчет разногласий с Пузыревым мимоходом заметил, что это его не касается. Конечно, Пузырев попросил помочь разобраться с претензиями Эдика, это и полковник бы мог разобраться, как того Пузырев хочет — то есть по-другому, нежели сейчас разбирается. Будь Эдик какой уголовник…, ну, тут понятно. Никакие бы горшковские родичи не помогли Эдику отбиться от этих собак, что навешал бы на него полковник ФСБ. Он умеет, учили. Но Эдик наехал по делу, причем именно тому самому, каким и занимается полковник. И тут разбор может быть один — сотрудничество.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
