Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
– Что? – переспросила Еси, и, приподняв голову, всмотрелась в скошенный подбородок Бога отсюда снизу явственно смотрящийся темно-коричневым.
– Я спросил, что у тебя с глазом? – повторил свое поспрашание Стынь и с тем поцеловал ее в левое око.
– Не знаю, – протянула Есислава, ощущая необыкновенное счастье… наполняющее всю ее плоть. – Я еще там… у манан заметила, что стала плохо видеть на этот глаз. А после возвращения и вовсе, его заволокло пятно.
– А, что говорят ваши лекари… Или как там вы их называете? – в голосе младшего Димурга явно прозвучала тревога, и он на немного отстранившись от девушки, внимательно ее оглядел.
Однозначно Бог хотел прощупать Есиньку, но не смел. Боялся испортить их встречу и навредить чем им обоим… не только юнице, но и лучице.
– Кудесники, говорят, что я ослепну на этот глаз, – достаточно ровно отозвалась девушка так, словно говорила о чем стороннем, что не касалось ее. Она вообще не хотела ни о чем сейчас толковать, хотя и понимала… Надобно, непременно, рассказать Стыню и о стенаниях, каковые слышались в ее мозгу, и о видениях. Но решила сделать это позже… Сейчас же… только наслаждаться близостью любимого.
– Наверно, это Лихарь мне разбил глаз… Я помню, он тогда очень больно в него стукнул, – и вовсе почти прошептала Есислава и тотчас смолкла, более не желая о том говорить.
Кожа на лице Стыня зримо блеснула ярко-рдяным переливом, ослепившим на доли секунд здоровый глас Есиславушки, и ему будто вторила сиянием пряжка, лежащая на песке, венчающая один из углов расстеленного под ними плаща. Очевидно, Бог гневался, и то почувствовала не только девушка, но и он сам и посему желая снять появившееся меж них напряжение, принялся нежно ее целовать… Целовать, свою Еси, в щеки, уста, глаза снимая тем пережитое, какое-либо волнение, придавая уверенности… уверенности не столько в собственных силах, сколько в силах и действах того кто был любим.
Глава шестая
– Почему нет, Отец? – голос Стыня днесь, как всегда звучал избалованно-требовательно, и весь он сам точно растеряв божественное, более походил на человека, прохаживаясь по залу на маковке и описывая круги окрест стоящего в средине трона Першего.
– Моя бесценность, прошу тебя успокоиться, иначе разговора не получится и вместо Шуалина, Ариньи и Солнечной систем ты сызнова окажешься в дольней комнате пагоды, – степенно отозвался Перший.
Старший Димург медленно поднял правую руку с широкой облокотницы своего трона по краю инкрустированного серебряными вставками и черными крупными жемчужинами, и, направив в сторону сына, легохонько шевельнул удлиненными, конической формы перстами, тем сдерживая его беспокойное движение. Стынь немедля остановился напротив отца, обок наверно нарочно созданного для него серебристо-облачного кресла.
– Лишь тогда наш разговор наполнится смыслом, – властно и одновременно поучающе прозвучал глас Першего, при том он заботливо оглядел сына не скрывая, что обеспокоен его волнением. – Когда ты, малецык, сможешь откинуть всякую привязанность к девочке и подумать о Крушеце, с которым тебя сплачивает достаточно мощная чувствительность… Мне совсем не по нраву, мой любезный, что ты ступаешь по пути уже дотоль проложенному Дажбой, а именно подменяешь свою привязанность к лучице на чувства к плоти. Тому почасту подвергаются юные Боги, такие к которым относишься ты, кои поколь не могут отделять значимого от непостоянного.
Стынь все время, что говорил старший Димург неподвижно стоявший, нежданно резко дернул плечами, будто содрогаясь от тех слов, аль просто не желая их воспринимать. Еще миг и он резко шагнул в направление кресла, наполнив гулко-надрывным колыханием всю залу так, что в ней тягостно сотряслись стены, и стремительно упав в его дымчатую, вращающую по коло пористыми слоями сущность, замер. Яростно качнувшееся кресло, дернулось вначале вправо… засим также резво влево… тем своим колыханием стараясь умиротворить Бога и придать ему положенной степенности. В такт движению кресла, кажется, качнулось и золотое сакхи Стыня, и серебристое Першего, и сами зеркальные стены залы.
Старший Димург и вовсе медлительно опустил, дотоль направленную на сына руку, на локотник трона, и также затих.
– Я спокоен, – слегка позвякивающим от напряжения голосом отозвался Стынь.
– Вот и хорошо, что спокоен, – низко ответил Перший. Он какое-то время все еще удерживал отишье в зале, а после и вовсе понизив тональность, почитай до шепота произнес, – ты знаешь, мой милый, как я отношусь к твоим требованиям и желаниям… Весьма критично… Не сомневаюсь, закаханность Богами тебе мешает… И тебе, непременно, надобно становиться взрослей, научиться сдерживать свои желания, с тем думая допрежь всего о печище и обобщенно о всех Зиждителях… Теперь по поводу девочки. Поколь нельзя приносить ее на маковку. Нельзя, потому как не ясно, что происходит с Крушецом… Сейчас надо выяснить, что чувствует девочка, каковы ее ощущения. И почему она и Крушец столь несоответственно вели себя у манан. И главное, почему сейчас все утихло. Сие надо выяснить не откладывая, потому как того обозрения требует Родитель. Я повелел провести осмотр лучицы и Еси Асилу, но так как случилось не предвиденное, и ты забрал девочку у Атефов, днесь надо за ней понаблюдать. В тот момент ты мог, малецык, принести ее на маковку, по условиям соперничества такое разрешается. Плоть находилась на грани жизни и смерти, и тебе надо было сделать, как я указал… Убежден, Сирин-создание это разрешило. Но так как ты решил подстраховаться, ноне нужно вытянуть как можно больше с девочки… А глаз, – Бог перевел взор с лица сына, и легохонько шевельнув туды-сюды челюстью, вроде вправляя ее дополнил, – глаз на маковке нельзя поправлять. И нет смысла отправлять на Землю бесиц-трясавиц, нужно сделать умнее, а именно вызвать в Млечный Путь тех самых посланцев Богов, чтобы они подготовили все для перерождения лучицы. Думается мне, это произойдет в последующих двух ее человеческих телах не более того… Ну, а гипоцентавры, как ты и понимаешь, сумеют поправить зрение нашей Еси, ибо владеют для тех действ всем необходимым.
– Гипоцентавры?! – задумчиво протянул Стынь и глубоко вогнал голову в ослон кресла. – Они не успеют, – дыхнул он еле-еле ощутимо.
Однако, даже такое едва ощутимое дуновение губ Бога мгновенно подхватил Перший, оный перевел взор с зеркальных стен, и достаточно мощно взглянул на сына, теперь вогнав и все оставшееся его тело в кресло, точно прибив, одновременно, с тем прощупал.
– Зачем ты это сделал малецык? – впрочем, голос старшего Димурга прозвучал умягчено-благодушно, только очи наполнились тьмой поглотив и склеру, и зрачок. – Мы же с тобой как договаривались? Ты же знаешь, что отпрыски Владелины спасены… и того нельзя было делать. Я же о том попросил.
– Ребенок будет белым, – очень тихо протянул Стынь и резко вздев руку загородил лоб, стараясь хоть так укрыться от мощи Отца, обаче в том ему не мог помочь даже венец, нынче отсутствующий на голове. – И у Еси будет целое лето спокойной жизни. Даже если окажется, что с Крушецом все благополучно никакие замыслы ее не потревожат.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
