— Что сказал Алехандро? — спросила Марина.
— Это в смысле «что сказал покойник»? Ну и черный юмор у тебя, Риночка.
— Ты на что намекаешь? — вдруг встревожилась Марина.
— Я намекаю, что наш бесценный шеф прохлаждается в морге.
Марина охнула и рухнула со стула под стол.
— Ринулечка, что с тобой? — завизжала Вера, трясущимися руками схватила коньяк и тоже полезла под стол. — Хочешь, на, хлебни, легче станет.
Марина никак не реагировала. Гренадерша сама сделала порядочный глоток для поддержания духа и стала ее тормошить.
— Верка, не тряси, душу вытрясешь, — слабо стала отбиваться Марина, придя в себя.
— Напугала ты меня. — Верка опять хлебнула из бутылки. — Ну что, полежим тут еще немного или на свет белый вылезем?
— Вер, ты серьезно насчет Алехандро?
— А ты что, не знала? А отчего тогда такая помятая и так рано на работе?
— У меня клиент застрелился.
— Ого!
— Что с Алехандро случилось?
— Утонул, представляешь. В ванной нашли. Как мы и мечтали. Тьфу! Не дай бог кто услышит.
— Эй, вы где? — вдруг раздался голос сверху. — Это я, Надя. Где вы прячетесь, девки?
— Лезь к нам, — скомандовала Верунчик, — у нас тут военный совет в Филях.
— Тоже мне, нашли место под солнцем. Все равно отыщут. Как защищаться будем, бабы? Мне сегодня пленочку нашу прислали.
— Какую «нашу»?
— Где мы в бассейне Алехандрика топим, упокой Господи его душу. Я там классно смотрюсь, верхом на болване.
— То есть мы главные подозреваемые, — подытожила Верунчик. — И какая же падла нас сдала?
— Между прочим, Ринушка, тебя будут допрашивать первой. Что ты делала ночью в квартире шефа? — Надежда отобрала бутылку у Гренадерши и отхлебнула из нее пару глотков.
— Надо было.
— Надо думать, как защищаться будем.
— Все, я уже на нарах. Мне не отвертеться. — Марина перехватила коньяк. — Эх, жизнь-жестянка. Напьюсь.
— Верунчик, Надюнчик, вы где? Вас менты на допрос зовут. — Люба заглянула под стол. — Хорошо устроились, выходите.
Марина осталась одна. В душе было пусто и тоскливо. Ни страха, ни сожаления. Что с ней будет дальше? Что будет, то и будет. Она, как сомнамбула, подошла к Псюше, посмотрела на колючую шапку кактуса, вытянула руку и медленно опустила ее ему на макушку. Потом подняла руку, посмотрела на утыканную колючками ладонь и удивилась, что не чувствует боли. Она продолжила эксперимент. Ладонь сочилась кровью, а Марине казалось, что это чужая рука и чужая кровь.
Именно за таким психоделическим занятием застала ее Пономаренко. Она постучала, ей никто не ответил, и Инна рискнула зайти без приглашения. Увидев, в каком состоянии хозяйка, она крикнула:
— Прекратите сейчас же!
Марина вздрогнула, пришла в себя и завыла от боли. Как щенок, поранивший лапу, она поднесла кровоточащую руку к Инне.
— Больно, — доложила она.
— Еще бы, я сейчас вызову врача. — Инна схватилась за телефон.
— Не надо. Мне все равно. Жизнь закончилась, и чем скорее я умру, тем лучше.
— Может, перед смертью расскажете, что случилось?
— Напишете очередной материал? — Марина стала выдергивать колючки. Бесполезное занятие. Казалось, что на месте каждой выдернутой колючки быстренько вырастают десять новых.
— Постараюсь разобраться, — сухо ответила Инна и подключилась к бесполезному занятию.
— Это наказание за то, что я маму не слушала.
Инна молча обрабатывала руку.
— Всю жизнь родители меня толкали в технари. Как же, все предки инженеры. Династия. А меня всегда тянуло к языкам, хотела быть переводчиком. Короче, меня в физики, а я в лирики. Так и протрубила всю жизнь в инженерах, а потом взбунтовалась и начала искать работу гуманитария. И нашла. Вот, сценарии пишу. Счастливая ходила до сегодняшнего дня. Родители узнают, обязательно нотацию прочитают: «Говорили тебе, не лезь в писатели. Не послушалась. Теперь передачки тебе носить придется». Стыдно.
— Марина Сергеевна, это лирика. Давайте факты.
— Факты вам? Пожалуйста.
И Марина выложила Пономаренко все свои беды.
Инна присвистнула.
— Ну и гадючник, — вырвалось у нее. — Хорошо, что вы только в кактус полезли, а не в петлю.
— Мне нужно выпить, — заявила Марина.
— Мне тоже не помешает. Давно я сестрой милосердия не подрабатывала. Может, все же врача вызовем?
И тут дверь распахнулась. На пороге возникла незнакомая фигура и возвестила:
— Марина Сергеевна, пожалуйте в кабинет начальника.
— И кто у нас теперь начальник?
— Там увидите, — сказала фигура и исчезла, как тень отца Гамлета.
— Я сама туда не пойду. — Марина посмотрела на Инну преданными, собачьими глазами.
— Давайте смажем йодом рану и пойдем, — смилостивилась Пономаренко.
Вот так вдвоем, как слепой и поводырь, они пошли на заклание.
Дверь в кабинет шефа открылась. Раздался выстрел, и с потолка полетело конфетти.
— А-а-а! — закричала Марина. — Он живой!
— Кто живой? — спросила Инна, сдувая с губ разноцветные бумажные кружочки.
— Все живые, — вращая глазами, почти обезумев, выпалила Марина.
— С возвращением, Мариночка! — Лысый породистый мужик подошел к дрожащей Марине, по-хозяйски обнял ее и поцеловал прямо в губы. — Как тебе шуточка?
— Ну и гадючник у вас, — высказалась Инна. — Убийственный розыгрыш, ничего не скажешь.
— Вам понравилось, Инна Владимировна? — тут же развернулся к ней лысый. — Мы можем надеяться на информационную поддержку?
— В парике вам лучше, — только и сказала Инна.
— Спасибо, учту. Так как вам мое предложение?
— А если бы все произошло на самом деле? Если бы Сергей, как его, Анатольевич действительно застрелил жену, кто был бы в ответе?
— У нас такого быть не могло.
— Но ведь Марина поверила. И почему именно она стала жертвой такого сурового розыгрыша?
— Пожелание клиента. Когда Сергей Анатольевич узнал, кто автор сценария, он захотел взять реванш. Алаверды, так сказать. Он сам придумал розыгрыш и от начала до конца наблюдал за его исполнением.
— Ты подлец, подлец! — налетела на Алехандро пришедшая в себя Марина. — Скотина! Как ты мог? Я поседела от горя!
— Успокойся, дорогуша. Бизнес есть бизнес. Я на тебе столько денег заработал, ты себе даже представить не можешь.
