Блюдом дня был говяжий суп. Майк смотрел на тарелку и вспоминал все те обеды, которые они с Вики съели, все эти литры кофе и сотни перехваченных на ходу черствых бутербродов. Мысль о том, что они уже больше никуда не выберутся, чтобы полакомиться цыпленком со специями или пиццей, повергла детектива в уныние.
– Вам не понравился суп?
Немолодая женщина в безупречно чистом переднике с некоторой озабоченностью смотрела на него из-за прилавка.
– Что? Нет... суп вкусный.
– Приятно слышать. Знаете, я сама его готовлю, никаких консервов.
Когда он замешкался с ответом, хозяйка заведения покачала головой и вздохнула:
– Не вешай нос, приятель. Посмотреть на тебя, так сразу скажешь, что ты потерял лучшего друга.
Селуччи нахмурился. Он ведь на самом-то деле не потерял ее. Вики оставалась рядом, все было как прежде, кроме того разве, что больше они не обедали и не отдыхали вместе. Но сейчас он чувствовал себя так, как будто действительно потерял подругу.
Майк даже не заметил, как официантка забрала пустую тарелку и поставила перед ним другую, с бифштексом и жареной картошкой.
Вампир... Блуждающий в ночи... Вики не была больше человеком. Их отношения продолжались, но уже не совсем так, как раньше. И теперь, когда она стала практически бессмертной, имели ли для нее хоть какое-нибудь значение эти несколько лет его жизни?
Пирог с ревенем напоминал по вкусу опилки, и Селуччи оставил его почти нетронутым.
Сгорбившись, он засунул руки в карманы и двинулся обратно на стоянку, к фургону. Прекрасно зная, что сейчас упивается жалостью к самому себе, Майк все равно не мог заставить себя успокоиться.
Из оцепенения его неожиданно вывел звук мотора. Совсем рядом с собой Селуччи увидел сквозь ветровое стекло их фургона самодовольно улыбающуюся физиономию юнца, которому в лучшем случае едва перевалило за двадцать. Майк не понимал, что происходит, пока парень не крутанул резко руль, после чего фургон развернулся и рванул в сторону шоссе.
Фургон угнали.
Инстинктивно Селуччи бросился за угонщиком, но, осознав, что ему не догнать наглеца, остановился. Взглянул на часы. Двадцать семь минут восьмого.
Вики проснется через три минуты.
Она сразу же поймет, что что-то не так, что за рулем не он. Отодвинет перегородку...
...и юный мерзавец будет сильно ошарашен.
Глядевшего вслед удаляющемуся фургону Селуччи начал разбирать смех. Единственное, о чем Майк сожалел, – что он не сможет увидеть выражение лица парня, когда он увидит проснувшуюся Вики. Он по-прежнему смеялся, когда к нему подошла взволнованная хозяйка заведения.
– Это разве не ваш фургон?
– Мой.
Детектив улыбнулся, чувствуя, что от плохого настроения не осталось и следа.
– Надо вызвать полицию. Пойдемте, я покажу вам, где телефон.
– Нет, спасибо. Но я бы не отказался от второго куска вашего замечательного пирога с ревенем.
Смутившись, женщина вернулась в кафе. Майк последовал за ней и, усевшись за столик, посмотрел на часы и улыбнулся. Хозяйка покачала головой. Этот парень ей понравился, но сейчас его поведение показалось ей, мягко выражаясь, странным.
– Так что вы будете делать с фургоном?
Губы Селуччи растянулись в улыбке. Потянувшись за вилкой, он безмятежно ответил:
– Ничего. Он вернется.
* * *
Что-то сразу ее насторожило.
Вики лежала в темноте, пропуская через свое сознание звуки, запахи и ощущения.
Фургон по-прежнему ехал. Селуччи настаивал, что в целях безопасности они будут парковаться по крайней мере за час до рассвета и заката. Вряд ли, принимая во внимание, как он из-за всего этого переживал, Майк мог передумать. Если даже он и потерял свой альманах, он все равно мог съехать с шоссе, ориентируясь по солнцу... Или же за рулем кто-то другой?
Запах бензина – газ, нефть и горячий металл – смешивался с запахом Селуччи и, въедаясь в набивку матраца, сводил к нулю восприятие всех остальных запахов. Фургон могли бы вести хоть три поросенка, она была не в состоянии это определить.
Но, встав на колени возле перегородки, она уловила стук сердца незнакомого ей человека.
Вики сдавленно зарычала. Преодолев минутный порыв прыгнуть в кабину и вырвать незнакомцу сердце, она бесшумно отодвинула перегородку. Гнев не даст ответов на интересующие ее вопросы и не поможет определить, что стало с Майком Селуччи.
Сначала я узнаю, что произошло.
Парень, сидящий за рулем, опешил, когда на сиденье рядом с ним, всего секунду назад пустом, появилась улыбающаяся женщина. Однако улыбка ее была пугающей.
– Съезжай на обочину, – холодно велела она.
Перепуганный до потери пульса угонщик затормозил, его сердце колотилось так сильно, что он едва мог дышать.
– Выключи зажигание.
Издав жалобное хныканье, он повернул ключ. Ему казалось, что кровь застыла в его жилах. Холодные пальцы схватили его за подбородок.
– Где мужчина, который вел фургон?
Все, что парень мог видеть в сгущающихся сумерках, это ее глаза, напоминающие расплавленное серебро.
– Он... он остался возле кафе Руби. Я проехал только миль п-п-пять.
– Ты что-нибудь с ним сделал?
Несмотря на полное отсутствие воображения, незадачливый угонщик сразу понял, что его ждет в случае, если ответ окажется положительным. И почувствовал, что его сейчас стошнит.
– Если наблюешь здесь, будешь убирать сам. А теперь живо отвечай на вопрос.
– С ним все было в п-п-порядке. Правда, – поняв, что она ждет продолжения, парень поспешно добавил: – Я ог-глянулся и увидел, что он смеется.
– Смеется?
– Да, мэм.
Нахмурившись, Вики отпустила подбородок юноши. С чего бы это Селуччи смеялся? Странно было бы предполагать, что его так насмешил угон машины. Но, взглянув на золотисто-розовые полосы на горизонте, она все поняла.
Если кафе Руби находилось всего в пяти милях отсюда, то получается, что этот олух угнал фургон со спящим вампиром незадолго до заката.
Когда Вики заметила, что парень возится с замком, она схватила его за руку.
– Не так быстро, – пробормотала она. В ее голосе все еще чувствовалась угроза. – Как тебя зовут, дружок?
– К-кайл.
Он был довольно привлекателен, а легкая небритость придавала ему особый шарм. Стройный, но мускулистый. Голубые глаза. Ее взгляд задержался на жилке на горле юноши.
– И сколько же тебе лет, Кайл?
– Д-двадцать два.
Достаточно взрослый. Она выпустила голод на свободу.
