Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
– Поклянись Орденом.
– Клянусь Орденом.
– Торжественно поклянись.
– Торжественно клянусь Орденом.
Кирилл забрался к нему на колени.
– Давай. Рассказывай.
– В общем, – начал Артем. – Есть точная информация. Пойман сигнал с севера. С Кольского полуострова. Там сохранилась совершенно нетронутой атомная электростанция. И при ней – город. Называется – Полярные Зори. Красота, а? Так что мы тут не одни. Понимаешь, Кирюх? Не одни! Есть еще и другие выжившие! И мы их нашли! Ну?!
– Класс! – сказал Кирилл, лупая огромными бледными глазищами. – А это реально правда?
– Реально правда. И от этой электростанции столько идет тока, что хватает весь город держать в тепле круглый год. А над городом построен громадный стеклянный купол. Можешь себе представить?
– Не-а.
– Как стакан, только большой.
– Зачем?
– Чтобы тепло не уходило. Снаружи – снег, вьюга, а внутри – теплынь! Деревья цветут. Вон как в книжке твоей. И прямо сады фруктовые, яблоки там… Помидоры, кстати. Люди по улице в майках ходят. Цветы повсюду. Еды навалом. Сладостей там всяких. Игрушки – не то, что у тебя тут, гильзы стреляные одни. Разные игрушки.
Кирюха зажмурился, добросовестно стараясь все это себе представить. Перхнул пару раз с закрытым ртом, тихонько. Сдержался. Выдохнул протяжно. Наверное, не мог вообразить. Артем и сам не мог.
– А летом купол этот открывается – и живут они на свежем воздухе. Не под землей, а снаружи, в домах с окнами. В окна другие дома видно, или лес, например. Так живут. На чистом, на сухом, на свежем. Под солнцем прямо. И в таком воздухе ни один микроб спастись не может, все дохнут. Ну и люди прямо без противогазов ходят по улице.
– Все микробы? И тубер дохнет? – Кирилл разом очнулся.
– Все. Тубер в первую очередь.
– Что, туда просто надо приехать и подышать без противогаза, чтобы вылечиться?
– Думаю, да, – сказал Артем. – Да. Это тут, в туннелях, в духоте, в сырости, туберу раздолье. А на свежем воздухе – сразу смерть.
– Уау! Надо мамке сказать! Вот она обрадуется! А ты туда поедешь?
– Но эти Полярные Зори далеко очень. Туда так просто не доехать. Надо сил подкопить.
– Я подкоплю! А сколько нужно? – Кирилл подпрыгнул у Артема на колене.
– Много нужно. Туда знаешь, сколько ехать надо? На вездеходах, наверное… Полгода! По поверхности. По лесам, по болотам. По дорогам разрушенным.
– Ну и что? Я доеду!
– Не, я тебя с собой не возьму, наверное. Поеду только с другими бойцами Ордена.
– Это почему, а?!
– Мать говорит, ты не ешь ничего. Такой хлюп нам не нужен с собой в экипаже вездехода. Одна обуза. А путь непростой. Препятствия всякие. Чудовища на каждом шагу. Приключений придется тьму пережить. А как ты их переживешь, если ты не жрешь ничего? В первом же приключении и загнешься! Нет, нашему Ордену бойцы нужны, а не дистрофики.
– Я эти грибы видеть не могу больше, Тем! Бээээ…
– А овощи? Мамка тебе овощи вон достала. Помидор видел? Этот помидор к тебе с Севастопольской ехал через все метро.
– Фу.
– Точно такой же помидор, между прочим, как те помидоры, которые в этих Полярных Зорях на улицах в садах растут. На-ка, попробуй. В нем витаминов целая тонна.
– Ладно, помидор уж съем. Если там такие же растут.
– Сейчас давай хряпай его. При мне.
– А ты тогда рассказывай пока еще про эти зори и про купол как стакан.
Кирюхина мать, Наталья, стояла снаружи, через брезент слушала все, каждое слово. Через лицо у нее бегали тени, пальцы обнимались меж собой.
– Заставил его съесть помидор, – улыбнулся ей Артем.
– Зачем ты ему про эту ерунду свою? Он же меня изведет теперь ей, – Наталья не стала отвечать на улыбку.
– Почему ерунда сразу? Может, и есть эти Полярные Зори. Пусть воображает.
– Вчера доктор был. С Ганзы приехал.
Артем забыл, какое слово хотел выговорить следующим. Побоялся угадывать, что сейчас Наталья ему сообщит, и просто ничего не думал. Старался ничего не думать, чтобы не сглазить.
– Месяца три ему осталось. Все. Полярные Зори твои.
Рот у Натальи съехал, и Артем понял, что это у нее в глазах было все время, пока они говорили.
– И что, совсем ничего?..
Пленка. Высохшие слезы.
– Маааам! Меня Артем с собой на вездеходе на Север возьмет! Ты отпустишь?
* * *
Он думал, Аня спит уже; или притворяется, что спит – как обычно, только бы избежать его. Но она сидела на постели, подтянув под себя по-турецки голые ноги, и обеими руками, будто боялась, что отнимут, держала полулитровую пластиковую бутылку с чем-то мутным. Несло спиртом.
– На, – протянула она ему. – Глотни.
Артем послушался, ожегся сивухой, задержал дыхание, проморгался. Чуть повело, чуть согрело. Теперь что?
– Сядь, – Аня похлопала по одеялу рядом с собой. – Сядь, пожалуйста.
Он опустился там, где она показала ему.
Вполоборота глянул на нее.
Майка простая с бретельками.
На руках пух поднялся дыбом – от холода?
Такая же, как два года назад. Волосы черные острижены коротко, под мальчика. Губы тонкие, бледные. Нос чуть великоват для этого тонкого лица, с горбинкой, но без нее было бы и пресно, и скучно. Руки все сплетены из жгутов, как у анатомической модели, никакой девичьей мягкости в них; и плечи – в мускулах, как в погонах. Шея долгая, артерия бьется быстро, и позвонок ее этот вот… Ключицы выпирают; раньше ее за эти ключицы хотелось и любить, и жалеть, и терзать до иссушения. Острые соски сквозь ткань белую. Почему лампочка сначала горит, а потом перегорает?
– Обними меня.
Артем протянул руку, пристроил ее неловко Ане на плечо: не то по-братски, не то как ребенка приобнял. Она подалась к нему, как если бы хотела прильнуть; но все жгуты в ней остались натянуты, скручены. И Артем тоже не мог раздеревенеть; сделал еще глоток в надежде.
И сказать он ничего правильного не умел: отвык.
Аня прикоснулась к нему. Потом провела губами по щеке.
– Колючий.
Артем взболтал муть в пластиковой бутылке, проглотил сразу много. В голове крутились север и вездеход.
– Давай… Давай попробуем, Артем. Давай еще раз попробуем. Мы должны. Еще раз. Все заново.
Она пустила пальцы – холодные, жесткие – ему за ремень. Ловко расцепила пряжку.
– Поцелуй. Ну. Поцелуй.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
