Белоснежные кудри клубились у Риса вокруг головы, спадали вдоль широкой спины. Пусть ростом он уступал всем остальным моим стражам, зато мускулы под деловым костюмом были восхитительные — он очень серьезно относился к ежедневным тренировкам. На глазу он носил повязку, прикрывая столетней давности шрамы. Единственный уцелевший глаз был прекрасен: три кольца синевы, словно полосы неба — летнего, зимнего и весеннего. Губы мягкие, сочные — таких аппетитных губ я больше ни у одного мужчины не видела, они так и звали их поцеловать. Не знаю, отчего в нем поселилась эта новая серьезность, но она придала Рису глубины; он словно стал больше и значительней, чем всего пару дней назад.
Он один из трех обвиняемых во время предполагаемого преступления находился вне ситхена — собственно, именно тогда на него напали воины Благих, обвиняя в совершенном над леди Кейтрин насилии. Благие вышли на снег и мороз и набросились на моих стражей со сталью и холодным железом — оружием, которым можно нанести настоящие раны воину сидхе. При дворах даже на дуэлях чаще используют оружие, которым нельзя причинить серьезные раны или истинную смерть. Как в боевиках в кино: герои друг из друга дух вышибают и туг же снова встают и бросаются в бой. Но сталью и холодным железом можно убить, само их использование уже нарушало мир между двумя дворами.
Юристы перешли на повышенные тона.
— В день, когда на леди Кейтрин — по ее словам — произошло нападение, мои клиенты находились в Лос-Анджелесе, — говорил Биггс. — Мои клиенты никак не могли совершать какие-либо действия в Иллинойсе, поскольку весь день провели в Калифорнии. В упомянутый день один из обвиненных выполнял работу для «Детективного агентства Грея» и постоянно находился на глазах у свидетелей.
Это он о Рисе. Коротышке-стражу по-настоящему нравилось работать детективом. Ему доставляло удовольствие работать под прикрытием, с его гламором он это делал лучше сыщиков-людей. Галену гламора тоже хватало, но не хватало способностей к притворству. Чтобы работать под легендой или играть приманку, мало выглядеть как надо — это только одно из условий. Надо еще и «ощущаться» как надо — для того преступника, которого ловишь. Я такую работу за прошедшие годы делала не раз. Это сейчас мне никто не позволит так рисковать собой.
Но как же нападение на леди Кейтрин могло состояться еще до нашего возвращения в страну фейри? А так, что время в волшебной стране снова стало течь по-другому. И больше всего отклонений было в ситхене Неблагих, вблизи от меня. Дойл сказал: «Впервые за сотни лет время потекло в стране фейри иначе, чем во всем мире, но возле тебя, Мередит, оно сходит с ума. Сейчас, когда ты уехала, время волшебной страны отличается от времени людей, но между двумя ее дворами различий нет».
Для меня время не текло вспять, нет, но как будто растягивалось — и это было интересно и тревожно. И для нас, и для дворов сейчас шел январь, а вот дни были разные. Бал и сочельник, на который меня так зазывал дядюшка Таранис, благополучно миновал. Мы все сошлись на том, что посещать его опасно, и обвинения против моих стражей только подтвердили, что Таранис что-то задумал, но вот что? Задумка Тараниса наверняка обернется опасностью для кого угодно, кроме него самого.
— Его величество Таранис объяснил, что время в стране фейри течет иначе, чем в реальном мире, — заявил Шелби.
Уверена, что Таранис не говорил «в реальном мире»: для него реальный мир — это Благой двор.
— Позвольте мне задать вопрос вашим клиентам, — попросил Ведуччи.
Он в перебранку не ввязывался и вообще в первый раз заговорил с момента, как мы сменили помещение. Меня его молчание нервировало.
— Задавайте, — сказал Биггс, — но отвечать им или нет, буду решать я.
Ведуччи кивнул и шагнул к нам с улыбкой на губах — но жесткий взгляд заставлял сомневаться в искренности улыбки.
— Сержант Рис, находились ли вы в землях фейри в день, когда, по словам леди Кейтрин, состоялось нападение?
Хороший вопрос. Трудно на него ответить так, чтобы не солгать — но и не сказать правду.
— Предполагаемое нападение, — поправил Биггс.
— Предполагаемое нападение, — кивнул Ведуччи.
Рис улыбнулся: словно мелькнула его смешливая ипостась, с которой я была знакома всю жизнь.
— Да, я был в землях фейри в день, когда состоялось предполагаемое нападение.
Ведуччи задал тот же вопрос Галену. Гален ответил, хоть и не так спокойно, как Рис:
— Да, был.
Аблойк просто сказал:
— Да.
Фармер пошептался с Биггсом и задал новый вопрос:
— Сержант Рис, были ли вы в Лос-Анджелесе в день предполагаемого нападения?
Вопрос показывал, что наши адвокаты еще не разобрались в странностях со временем волшебной страны.
— Нет, не был.
Биггс нахмурился.
— Но вы весь день были на глазах. У нас есть свидетели!
Рис улыбнулся.
— Лос-Анджелесский день — не тот день, в который, по ее словам, кто-то напал на леди Кейтрин.
— Но это та же дата!
— Да, — терпеливо ответил Рис, — но «та же дата» не значит «тот же день».
Улыбнулся в ответ один Ведуччи. Все остальные то ли глубоко задумались, то ли решали, не спятил ли Рис.
— Не могли бы вы нам пояснить? — все с той же довольной улыбкой попросил Ведуччи.
— Это не похоже на фантастические рассказы, где герой возвращается во времени и заново переживает тот же день, — сказал Рис. — Мы не можем находиться в двух местах одновременно, мистер Ведуччи. Новый день для нас — действительно новый день, и в стране фейри нет сейчас наших двойников, которые проводят его по-другому. День, когда мы были в стране фейри, кончился. Новый день в Лос-Анджелесе начался. Но оба эти дня имеют одну дату — так что за пределами волшебной страны кажется, будто это один и тот же день.
— Так вы могли находиться в стране фейри вдень, когда на нее напали? — переспросил Ведуччи.
Рис укоризненно улыбнулся и сказал, будто «ай-ай-ай» ребенку:
— Якобы напали. Да, могли.
— Присяжные с ума сойдут, — сказала Нельсон.
— О, не торопитесь. Мы еще потребуем собрать жюри из присяжных, равных моим клиентам по положению. — Фармер жизнерадостно улыбнулся.
Нельсон побледнела под ее искусным макияжем.
— Суд равных? — тихо сказала она.
— Разве сумеет присяжный-человек по-настоящему осознать возможность находиться в двух разных местах в один и тот же календарный день? — спросил Фармер.
Юристы ошеломленно переглядывались, один только Ведуччи не поддался общему смятению. Наверное, он это успел уже обдумать. Формально его должность предоставляла ему меньше прав, чем Шелби или Кортесу, но он мог подсказать им, как причинить нам побольше неприятностей. Из всех наших противников мне именно его больше всего хотелось привлечь на свою сторону.
