— Ваше дерьмовое снисходительное обращение. Вы все время говорите со мной так, словно я… какая-то тупица. Будто вы сделали мне одолжение, что взяли сюда на работу. — Она быстро прошла мимо него в дверь и направилась по дорожке к улице.
— Эй, подожди! — закричал Брейди. — Извини! — Он быстро ее догнал. — Я хотел угостить тебя пиццей. А теперь в качестве извинения предлагаю отбивную с вином.
— Только поставим все точки над i. Это ужин и больше ничего.
— Я согласен, — произнес он нарочито небрежным тоном. — Ужин и больше ничего.
Брейди повел ее в расположенный неподалеку от университета французский ресторан и настоял, чтобы она заказала шатобриан[9]— самое дорогое блюдо в меню. Он выбрал бутылку «Нюи-Сент-Жорж».
— Хорошее, — просто заметила Мадди. Вино оказалось намного лучше всего, что девушка пробовала раньше, но она опасалась перехвалить. Она боялась изменить своему обычному немногословию.
Брейди оглядел зал и помахал нескольким приятелям. Он был доволен, что ресторан, кажется, произвел впечатление на его хорошенькую работницу, и надеялся, что после пары бокалов вина она немного расслабится. Брейди в жизни не видел, чтобы девятнадцатилетняя девушка была настолько скованна. У нее, видимо, был очень развит инстинкт самосохранения.
— Расскажи мне о себе. Я знаю только то, что ты хочешь стать художником. Или ювелиром-дизайнером?
— Может быть. Я еще не решила.
— Откуда ты? Какое у тебя хобби? И кто тебе больше нравится: «Битлы» или «Роллинг стоунз»? Готов выслушать любые сведения, которыми ты удосужишься меня снабдить.
— Я не люблю рассказывать о себе. — Мадди ничуть не лукавила. Выработавшаяся за годы жизни с Джейн старая привычка не успела стереться.
— Это заметно. — Брейди отказался от намерения ее разговорить. Захочет общаться — хорошо. Нет — поедят молча. Возможно, так вернее удастся ее расшевелить. Мадди была для него загадкой, интриговала. От этого игра становилась лишь интереснее.
Оба потягивали вино в молчании. Наконец до Мадди дошло, что ее спутник не заговорит, пока она не оттает. Ему мало обсуждать кино, книги или рассказывать о себе, как это делают большинство мужчин. Он хочет узнать о ней. Конечно, Мадди понимала, что Брейди не мог ею серьезно увлечься. Просто таков был его способ совращения.
Подали мясо с жареным картофелем и тушенной в чесноке зеленой фасолью. Мадди жадно накинулась на еду. Она никогда раньше не была в таком дорогом ресторане и понимала, что ужин обойдется Брейди в уйму денег. Что бы она о нем ни думала, он старался изо всех сил. И не стоило вести себя по-свински только потому, что он слыл настоящим ловеласом.
И желание Брейди, чтобы она рассказала о себе, было достаточно невинное. Но, к сожалению, Мадди не могла его удовлетворить. Поведать о себе для нее казалось страшнее, чем раздеться на публике.
Внезапно ее осенило.
— Ну хорошо, я должна вам кое-что сказать. Наверное, пора. — К этому времени девушка успела проглотить половину мяса. — Мой отец умер в тюрьме. Его обвинили в шпионаже. Он работал в Лос-Аламосе[10]. Не знаю, что там произошло на самом деле. Отец написал мне письмо из тюрьмы и поклялся, что невиновен и что дело против него сфабриковано.
Мадди съела немного жареного картофеля и запила глотком вина. Подошел официант и снова наполнил ее бокал.
— Мать чувствовала себя униженной. Мы переехали в Лос-Анджелес и поменяли фамилию. Начали новую жизнь. Мама вышла замуж за кинопродюсера и родила еще четверых. А я стала ей настоящей обузой.
Мадди заглянула Брейди в глаза. Все складывалось удачно — девушка видела, что он верил каждому ее слову. Ни малейших трудностей. И так забавно его дурачить — он и впрямь считал, что она раскрывала перед ним душу. Но этот человек был с ней мил. И лгать ему с подобной легкостью смущало не меньше, чем говорить правду. Хотя сам-то он наверняка постоянно лгал женщинам.
И тем не менее Мадди почувствовала неловкость.
— Постойте… я все это придумала. Я — сирота. Но я не люблю об этом говорить. — Мадди застенчиво улыбнулась. — Мое хобби — читать. И люблю я «Роллинг стоунз».
Брейди положил ей на руку ладонь.
— Ты мне нравишься, Мадди. Ты совсем не такая, как другие.
После того ужина Мадди, верная слову, не переспала с Брейди Гарднером. Но с тех пор его отношение к ней стало меняться. Он сделался мягче на работе. Не грубил, когда бывал занят. Вечерами часто приглашал ее поужинать. И даже начал учить изготовлению украшений по восковым формам. Наконец через три недели после их первого свидания Мадди решила, что пришло время разрешить ему себя соблазнить.
Мадди не была девственницей. Первый раз она переспала с Томми Морганом в третьем классе[11]. А к моменту разрыва они стали словно семейной парой.
Но она не любила секс. Не то чтобы он был ей противен или она его отвергала, отнюдь нет. Просто не считала, что его стоило так превозносить.
И поэтому не спешила улечься с Брейди в постель даже после того, как он начал казаться ей привлекательнее. Однако в конце концов пришла к выводу, что пора сдаться. Нельзя же до бесконечности позволять приглашать себя в ресторан и не раскошелиться на то, что Брейди считал ее долей по счету. Но что еще важнее, Мадди удавалось выуживать у него наставления по дизайну украшений.
И поэтому она решила отдаться ему.
— Держи… — Брейди протянул ей сигарету с марихуаной. — Хочешь еще затяжку? — Стоял жаркий вечер, и они лежали на матрасе на защищенной ширмами веранде его дома.
Мадди покачала головой:
— Если я еще подогреюсь, то, пожалуй, засну.
Брейди швырнул окурок в пепельницу.
— А вот этого не надо. По крайней мере сейчас. — Он наклонился и поцеловал ее.
— Брейди, ты становишься приличным молодым человеком.
— Господи, вы только послушайте, как эта девушка говорит комплименты! Можно подумать, что мы в школе этикета. — Он коснулся ее длинных каштановых волос. — Ты мне нравишься. Никогда не знаешь, что от тебя ждать. Пожалуй, я в тебя влюбился.
— Ради Бога, Брейди… Я с тобой пересплю, но если ты не станешь говорить о любви. Я наслышана о твоей репутации и знаю о записной книжке с именами.
Ювелир раздраженно сел.
— Откуда? Каким образом? Ты подглядывала?
— Нет. Стейнер сказал. Как-то зашел в магазин, а там никого не было. Мы заговорили, и он предупредил меня, чтобы я с тобой не связывалась.
