Зайдя по дороге в гастроном, Илона вернулась домой и, переодевшись в старое домашнее платье, принялась обдумывать, что приготовить на ужин. В конце концов она остановилась на рыбном филе по-гречески. Ей нравилось название этого блюда — «саламис». Заманчиво звучит, и на вкус недурно. Так, полкило стерлядки, лимонный сок, оливковое масло, луковка, зубчик чеснока, рюмочка белого вина… и внутрь немножко. Дальше — зелень, свежие огурцы, помидоры, сладкий стручковый перчик, соль, черный перец… Все в наличии. Начинаем. Но до того глоточек вина.
Впрочем, еще слишком рано. Толян ведь предупредил, что задержится. Если приготовить все прямо сейчас, рыба перестоится и чересчур пропитается соком помидоров.
Илона принесла из комнаты очередной дамский роман и углубилась в приключения прекрасной золотоволосой героини. Да, только и узнаешь про интересную жизнь что из таких вот книг да фильмов! А сама она живет уж так скучно и однообразно…
Через два часа, со вздохом отложив роман, Илона принялась за стряпню, то и дело запивая свои переживания рюмочкой сухого белого вина.
К тому времени, когда вернулся Нерадов, Илона успела забыть о заголовке в газете и вспомнила о нем лишь тогда, когда они уселись на диван перед телевизором, чтобы посмотреть очередной завлекательный фильм о миллионерах.
— Толик, — осторожно спросила Илона, — а что это за ресторан, ну, где мы вчера были? Как он называется? Я что-то и не заметила.
— Да на что это тебе? — удивился Толян. — Ресторанчик так себе оказался. Зря мне его нахваливали. Больше туда не поедем.
— Ну просто интересно… Я почему-то очень плохо помню вчерашний вечер. А тот мужик, который нас в город привез, он твой знакомый?
— Почему ты так решила? — еще больше удивился Нерадов, но на этот раз Илоне показалось, что в его удивлении промелькнуло что-то наигранное.
— Мне так показалось.
— Вообще-то я с ним где-то встречался, — неохотно признался Толян. — Только где и когда — не помню. И он не вспомнил. Но лицо действительно знакомое.
— А… вот оно что. Толик, а… а что там случилось, в первой машине? Почему мы из нее вдруг выскочили?
Нерадов обнял Илону и довольно долго молчал. А когда он заговорил, Илона уже знала, что именно он скажет. И не ошиблась.
— Детка, мы с тобой ограбили того мужика, — негромко произнес Толян. — Вот и все.
Илона затихла в его руках, пытаясь понять, испугалась ли она. Немного времени спустя решила, что не очень. Потом ей в голову пришла новая ужасная мысль.
— А… Толик, а ты с ним что сделал?
— Тебе это действительно хочется знать? — спросил Нерадов каким-то напряженным тоном.
В этом Илона совсем не была уверена. Знать… Что именно знать? Неужели…
— Ты что, ты… — задохнулась она, не в силах выговорить ужасное слово.
— А если да? Ты меня бросишь? Побежишь заявлять в милицию? Ты ведь тоже там была, детка.
— Нет, я вовсе не хотела сказать… — смешалась Илона. — Я не имела в виду… Нет, ты меня не понял. — Ладно, давай забудем, — усмехнулся Толян. — И выпьем еще немножко винца. И ляжем в постельку. Уж я постараюсь, чтобы тебе было хорошо. Тебе ведь обычно хорошо со мной?
— Да, милый, — прошептала Илона, но в ее голосе слышалось разочарование. Вот так «принц»…
Наутро, проводив Толяна на «службу», Илона долго сидела на кухне, растерянная, ошеломленная. Потом заставила себя подняться и вымыть посуду, «Нет, черт побери, — думала она, громыхая тарелками и вилками, — нужно наконец что-то менять в своей жизни! Куда же это годится?!» С кем она связалась? Грабитель, убийца! Конечно, добытые такими чудовищными способами деньги он тратит в основном на нее, но это его ничуть не оправдывает. Нет, нет и еще раз нет! Тоже мне Робин Гуд, благородный разбойник! Да и почему, собственно, благородный? Потому что одевает ее в дорогие платья и дарит дорогие украшения? А те люди, которых он грабит… А вдруг это хорошие люди? Ну, впрочем, плохих тоже убивать грех. Нет, пора что-то менять…
Глава 7
Все серьезные события и новые этапы жизни в сознании Илоны с детства были связаны с генеральной уборкой. Генеральная уборка перед Новым годом. Сквозняки и мытье окон с наступлением весны. Шумное и радостное выметание грязи перед редкими, но такими желанными визитами школьного друга отца, давным-давно обосновавшегося в Америке. И теперь Илона тоже решила закатить полную и основательную уборку в пыльной, замусоренной квартире Нерадова, давно уже ставшей и ее собственной квартирой. И вдруг вспомнила, что до сих пор не удосужилась купить пылесос. Как-то ей было не до того… Плевать ей было на пыль и мусор…
Она тут же открыла ящик кухонного шкафа, где лежали деньги, предназначенные на хозяйство. И с изумлением увидела там толстенную пачку купюр по пятьсот рублей. «Ой-ой, — подумала Илона, — это, похоже, вчерашняя добыча… Жаль, что я ничего не помню…»
Илона начала считать деньги, но на двадцать первой тысяче сбилась со счета и тут же решила, что точная сумма никакой роли не играет. Определение «не хреново» ее на данный момент вполне устроило. Она отправилась за пылесосом.
Рассчитавшись с таксистом, который не поленился дотащить здоровенную коробку с изделием шведской фирмы «Альфа» до двери квартиры, Илона быстро распаковала приобретение и начала войну с многовековой пылью и кучами мусора. Конечно, она не собиралась дотрагиваться до фарфоровых фигурок на комоде, зная теперь, что пыль на них ненастоящая (и только теперь сообразив, что забыла спросить Толяна об этой странной маскировке). Она елозила щеткой пылесоса по полу, стараясь добраться до каждого уголка. Потом легла на пол и сунула щетку под низкую кровать. Пылесос взвыл от напряжения, но справился с пластами слежавшейся пыли. «Хорошая машина, — похвалила пылесос Илона, — мощная машина, умная! Давай-давай работай!» Она перешла к комоду и засунула щетку под него как можно глубже. Что-то звякнуло.
Илона выключила пылесос и, снова растянувшись на полу, заглянула под комод. Что-то поблескивало…
В следующую минуту она извлекла на свет связку старинных ключей.
Илона радостно взвизгнула, сразу забыв о пылесосе, уборке и прочих несущественных мелочах, и начала пробовать ключи, подбирая подходящий к правому из верхних ящиков комода. Ключ нашелся быстро, и, повернув его, Илона выдвинула тяжеленный ящик. Он был битком набит старинными и современными альбомами.
— Вот они где! — обрадовалась она. — Ну, держись, Толян! Сейчас все про тебя узнаю!
Она, не выбирая, схватила несколько альбомов сверху и уселась с ними на диван. Пылесос тоскливо замер рядом с комодом, открытый ящик с торчащим из скважины ключом укоряюще перекосился, грозя вот-вот вывалиться на пол, но Илона, захваченная новой идеей, и не посмотрела в их сторону.
Она начала с альбома, выглядевшего старше других. Тяжелый, сильно облысевший бархатный переплет, синий, с потускневшими уголками, на которых кое-где посверкивали остатки позолоты, раскрылся с сухим треском, и на первой его странице Илона увидела одну-единственную фотографию, старинную, густо-коричневую. На ней в светлом овале в центре была изображена юная девушка в белом, судя по всему, платье (теперь оно выглядело бежевым), в пене кружев и волнах оборок, с цветами в распущенных волосах. Девушка кокетливо склонила голову набок и улыбалась в объектив. В руках у нее тоже были цветы — белые розы. Поясной портрет поражал глубиной изображения, тонкой, изысканной светотенью, живостью… Внизу, в правом уголке, в затейливой рамочке значилось название фотосалона, в котором был создан этот шедевр: «Фотография Т. Лимберга». Илона вздохнула и тут же унеслась мечтами в далекое прошлое, вообразив себя вот этой самой юной красавицей… Сколько ей может быть лет? От силы шестнадцать. Белое платье, флердоранж, розы — не иначе как замуж собралась. Степенный, скрывающий волнение отец поведет ее к алтарю, мать, сдерживая слезы, даст дочери последние советы и наставления… И, провожаемые колокольным звоном, счастливые молодые отправятся в свадебное путешествие. .. Илона вспомнила собственное венчание. Торжественный хор, золотые ризы священника — и ни одного знакомого, родного лица рядом. А после венчания — примитивная пьянка, весьма дорого обошедшаяся ей. Илона снова вздохнула и перевернула страницу.
