1. Крюк.
2. Фигура танго, когда один партнер просовывает свою ногу между ногами партнера или партнерши, обвивает ее ногой и сжимает. Если движение выполнено хорошо, ощущения довольно приятные.
Энганчадо/а
Быть «на крючке», то есть сходить по кому-то с ума или пристраститься к чему-то. Допустим, к танго.
25 января 1997 года
В это утро по пути на работу мне пришлось протискиваться сквозь таких же, как я, спешащих, заполнивших тротуар на протяжении целых двадцати кварталов: мой привычный ежедневный маршрут до «Фортиф энд Мэдисон». Я заметила, что для пешеходов уже зажегся красный свет, и тем не менее начала переходить дорогу. Я делала вид, что не замечаю курьеров на велосипедах, которые в последнюю минуту резко сворачивали в сторону, чтобы не сшибить меня; не слышу гудков, которыми предупреждали меня водители, видимо, вставшие сегодня не с той ноги. Поскольку с неба сыпал град, я раскрыла зонтик, и он служил мне и щитом, и оружием. Гораздо проще расчистить себе дорогу, когда встречные шарахаются от тебя, оберегая свои глаза.
Какое неудобство для окружающих я собой являю, я сознавала довольно смутно, как не слышала их комментариев: мои уши были плотно заткнуты наушниками. В них звучала «Бахиа Бланка» Карлоса Ди Сарли на портативном CD-плейере. Звуки танго возвращали меня в жаркую и пыльную студию Буэнос-Айреса и заставляли забыть обо всем происходящем вокруг, в том числе даже о холоде, пробиравшем тут до костей. Про привычке я все еще продолжала отрабатывать шаг танго, то скрещивая ноги, то доводя до совершенства болео (мах ногой). Конечно же, я не могла не видеть, что прохожие бросают на меня недоуменные взгляды. Так смотрят на сумасшедших. Но какая, в конце концов, разница, ведь я счастлива!
Словно на крыльях влетела я в здание «Янг энд Рубикем». Ничто не могло сейчас нарушить недавно обретенного мной равновесия: ни тусклый свет, ни мрачно-синий ковер во всю стену, ни даже обшивка из красного дерева. Обычно вся эта обработка мгновенно портила мне настроение, будто кто-то одним нажатием кнопки гасил мой внутренний светильник. Однако сегодня никому не удастся «выключить» меня; я чувствовала: жизнь во мне кипит и пенится.
Прежде чем заскочить в лифт, я заглянула в кафе и схватила пластиковый стаканчик с жидкостью, которую так гордо именовали кофе. Обведя взглядом угрюмые лица, я решила во что бы то ни стало сохранить приподнятое настроение, пусть даже в этом ужасном обществе. А ведь когда-то все эти люди, с приглушенными голосами и сдержанными улыбками, были (но теперь, слава Богу, уже таковыми не являются) моими товарищами по заключению. Словно Клинт Иствуд, я бежала из Алькатраса[18]. Танго освободило меня!
Меня спрашивали, как прошел отпуск, и я отвечала всем: «Отлично!» — не вдаваясь в детали. Мне не хотелось расставаться со своим секретом. Ни за что. Тайна моя была слишком сокровенна, чтобы делиться ею. И не имело абсолютно никакого значения, сколь сильно я устала; мое лицо светилось счастьем.
Поднимаясь в лифте, я отчаянно избегала встречаться глазами с пустыми взглядами коллег. Их взгляды напоминали мне о моих собственных ощущениях в 1996 году до э.т. (эры танго). На двадцать третьем этаже я вышла. Ассистентка уже сидела за столом возле моего кабинета. Лицо у нее было все такое же скучное и недовольное, как и раньше. Пока она раскладывала для меня распечатанные электронные письма и сообщения, я посоветовала ей в ближайшем будущем непременно съездить в Буэнос-Айрес. Признаю, поступок с моей стороны жестокий. Но я не нарочно.
Войдя в кабинет, я сразу же наткнулась взглядом… Впрочем, кабинет мой скорее похож на пещеру, чем на офис, — в нем нет окон (что, однако, весьма удобно для послеобеденного отдыха)… Так вот, переступив порог своей пещеры, я уперлась взглядом в красный огонек на телефонном аппарате — он отчаянно мигал. Буквально надрывался подобно сирене полицейской машины: «Голосовая почта! Голосовая почта! Голосовая почта!» Ну что ж, именно этого и следовало ожидать после двухнедельного отсутствия на рабочем месте. Однако нажимая на кнопку, разве можно предвидеть столь ожесточенную бомбардировку сообщениями? Перл-Харбор какой-то.
20.50: «Привет, надеюсь, вы хорошо провели время. Ладно, в общем, дело в том, что следует пересмотреть бюджет. К тому же нужно обговорить макет. Добро пожаловать в Нью-Йорк!»
Мой клиент. Черт! Я и забыла о съемке. Если честно, я абсолютно забыла о своем клиенте, не говоря уж о его дурацких консервированных макаронах.
